Очередное зазеркалье

Все смешалось - неорганические осознания, иррациональные числа, случайности и закономерности, инь и ян. Упомянуты буддизм, христианство и квантовая механика. Повешенный, недовылезанный, гиппогриф, неизвестный динозавр, некий Педро и одна кошка - составляют компанию главному герою повествования, который имел неосторожность помыться в душе. Однако никогда еще стремление к личной гигиене не открывало перед субъектом такие тайны мироздания, эволюции и науки. Швец Андрей
andreyshvets@mail.ru

Очередное Зазеркалье
Комната

Комната, в которую меня затянуло, была густо заставлена и захламлена. Сначала я воспринял только огромное количество книг, полок и несколько массивных столов. Постепенно ко мне вернулось ощущение своего тела, которое я утратил, закрыв глаза в душе. Я был совершенно сух и одет хоть и не в свою, но удобную одежду. Еще опираясь на крышку стола, я стал двигаться и все больше осваивался в помещении. После более пристального осмотра оказалось, что всевозможных никак не связанных между собой предметов здесь было не меньше, чем расставленных, а иногда и просто сваленных в кучу книг. Некоторые из этих вещей, как, например, голова динозавра на стене, сразу привлекали внимание. Другие можно было разглядеть, только специально сосредоточившись на них. Игральные карты, черепаший панцирь, сито, шаманский бубен, грабли и велосипед - и это все лишь в одном углу библиотеки превращенной кем-то в чулан. Подбор книг тоже отличался эклектичностью. Философия, физика, биология, фантастика, религия и пособия по кулинарии уживались вместе без всякого намека на систематизацию. Я взял в руки сито, лежащее на письменном столе и тут же бросил, вскрикнув от неожиданности - оно начало светиться.
- Хороший выбор. - услышал я чей-то сухой голос, но никого не увидел.
- Кто здесь?! - наконец решился спросить я, чувствуя себя по-идиотски.
- Перестань крутить головой, и приготовься увидеть меня.
Я последовал совету и подпрыгнул от неожиданности. В нескольких метрах от меня на столе шевелилось что-то серое и бесформенное. У этого чего-то было два глаза, которые все время менялись в размерах и рот.
- Я недовылизанный детеныш, - представился незнакомец.
- Привет, - выдавил из себя я.
- Ты ко мне привыкнешь, а сейчас подбери сито и потряси им. Сделай это немедленно пока ты еще в трансе от моего вида.
Я опять послушался. Сначала ничего не менялось, но когда я вошел в определенный ритм, и руки сами стали совершать ситом просеивающие движения передо мной на стене появилось два проема. В первом появилось роскошное цветное изображение сложных, великолепных и быстро меняющихся конструкций. А во втором, несколько вяло двигающихся, неясных пятен. Потом начали происходить скачки после каждого из которых во втором проеме изображение усложнялось, а в первом – становилось проще.
- Что это, спросил я.
- Ферми- и бозе- двери твоего восприятия, вернее твоего осознания.
- Что это значит?
- В обоих твои ощущения, но в одной время идет вспять.
- А такое может быть?
- Конечно, – уверенно ответил недовылезанный.
- Разве это не фантастика?
- А разве ты не замечал, что сны заканчиваются на самом интересном месте, когда бы тебя не будили? – Он подмигнул тем глазом, который в данный момент был у него большим.
- Допустим.
- В некоторых снах, например, время идет вспять – они начинаются с конца.
Я хотел возразить, но тут в обоих проемах изображения полностью совпали. Это была картинка из моего детства. Я выронил сито и вытянул руку, чтобы указать на нее собеседнику. И тут какая-то сила схватила меня за поднятую руку и стала поднимать вверх. В первый раз я поднял глаза к потолку и мне уже не захотелось смотреть себе под ноги – я устремился в космос.



Этаж

Я услышал закрывающийся за собой лифт и увидел кофейный холл. Передо мной вырос, заслоняя кремового цвета стойку, портье, одетый в красную униформу. Изучающее вглядевшись в мое лицо, он отступил, прокашлялся и начал задавать совершенно непонятные для меня вопросы. После каждого из них он на пару секунд умолкал и, не дождавшись ответа, переходил к следующему.
- Целая или прерванная?
- Чет или нечет?
- Правое или левое?
- Случайное или закономерное?
- Инь или Ян?
Слушая я медленно вращался вокруг него, совершенно при этом не двигая ногами. Я плыл, а мимо моего взора, сменяя друг друга проплыли два широких проема. В первом из которых были видны какие-то стеллажи и колбы, а во втором – очереди из посетителей и фонтан. Но прямо передо мной всегда маячила фигура портье. Немного освоившись в помещении, я пригляделся к его лицу. Это был моложавый мужчина с замечательным левым глазом. Левый глаз был меньше, темнее и с какой-то особой глубиной. Меня в него стало затягивать почти физически, но тут я споткнулся и тут же моим ногам вернулось ощущение реальности. Я опять передвигался сам! Однако, видимо не очень доверяя этим моим вернувшимся способностям, ко мне подскочил портье.
- Так бы сразу и показали! – он махнул кому-то рукой. - сейчас вас отведут!
Подбежал мужчина в зеленом и, ловко подхватив меня под локоть, повел в зал с фонтаном. А за спиной я слышал зычный голос портье: «Мистер Ша – целая».
Это были не очереди. Люди стояли вокруг игровых столов. Рулетка, карточные столы и, несмотря на то, что назначение некоторых сооружений мне было не ясно, сомневаться не приходилось – я попал в казино. Помещение было совершенно круглым с круглым бассейном в центре.
Проследив за моим взглядом, человек в зеленом подвел меня к рулетке, расположенной около стены слева от входа. Крупье увидев меня оживился и встретил заученной, я бы сказал, лоснящейся от частого повторения, фразой.
- Гадаем, предсказываем, предрекаем! Чего изволите вы?
- Что?
- На что желаете погадать?
- Разве вы гадаете?
- Конечно.
По его лицу было видно, что только профессионализм помог ему сдержаться от фразы, типа «нет, я здесь картошку чищу» или от чего-то в этом же духе. Однако и мне понадобилось некоторое время, чтобы свыкнуться с этой еще одной странностью данного мира – здесь на рулетке гадают.
- И на что вы гадаете?
- На все, но чаще на деньги.
- Погадайте и мне тогда.
- Сколько у вас в руке?
Он кивнул на мою правую руку, и я с удивлением обнаружил, что в кулаке у меня зажата пачка купюр. Видимо мне их сунул в руку мой зеленый сопровождающий. Я огляделся, но его рядом уже не было, и вообще у этого стола я был единственным посетителем, хотя в зале было довольно много людей.
- Кладите их все сюда. На что ставите?
- Красное.
- Сейчас мы узнаем, останутся ли они у вас.
Сначала устало зашуршал барабан, потом весело по нему застучал шарик.
- Черное!
- И что это означает?
- Этих денег у вас не будет.
С этими словами крупье ловко пододвинул к себе деньги, которые я уже привык считать своими, и спрятал под стойкой. Я понимал, что меня надули, но формально все было правильно. Справившись с нахлынувшими эмоциями, я попробовал мыслить рационально, чтобы уличить крупье если не в жульничестве, то хотя бы в неверном использовании терминов.
- Вы же сказали, что будете предсказывать?
- Да.
- Но, по сути, просто сказали, как будете действовать сами.
- Но я же не знал, как буду действовать.
- Но ведь если бы не было вас – предсказателя, то и не произошло бы предсказываемого события.
- Конечно. Так же как и в квантовой физике, сам факт наблюдения влияет на результат эксперимента.
- Но, все же под предсказанием понимается несколько другое. Гадающий говорит о событиях независящих от него.
- Я не виноват, что вы раньше имели дело только с шарлатанами.
Крупье дал понять, что разговор закончен и, еще раз глянув на мои, уже пустые руки, вернулся в свое полусонное состояние, из которого его вывело мое появление. Я отступил назад, оглядывая зал, и чуть не упал. Подо мной дернулся и поехал пол. Раскинув руки я удержался и понял, что стою на ленте двигающейся по кругу вдоль гладкой отполированной стены. Оценив удобство такого транспорта, я смог спокойно осмотреться. Передо мной проплывали карточные столы и «однорукие бандиты». Три рулетки были расположены по периметру на равном расстоянии друг от друга и теперь я от одной подъезжал к другой. У этой тоже никого не было, а крупье оглядев меня с ног до головы и не сделав для себя однозначного вывода о моей платежеспособности занял выжидательную позицию. Я же не знающий на что еще могу погадать, решил просто что-нибудь разузнать об этом месте. За спиной крупье в центре зала располагался круглый бассейн, заполненный зеленоватой водой, с фонтаном посередине. Присмотревшись внимательней я нашел, что он несколько крупноват для такого помещения а волнующаяся вода в нем порождала ощущение опасности.
- Большой бассейн.
- Да, большой.
- В таком, наверное, и утонуть можно. – попытался я шуткой настроить своего собеседника к разговору.
- Естественно. Иначе его и не ставили бы.
- Ну, да, – однако не было похоже, что крупье шутит. – Может и тонули уже.
- До вас два человека сегодня. А еще троих вода не приняла.
- Вы серьезно!
- Да, двое выплыли, а третьего выбросило волной почти к этому месту. – и он показал глазами на пол чуть левее от себя.
- Это ужасно! Нужно поставить ограждение и повесить спасательные круги, чтобы можно было помочь утопающим!
- Если человек утопающий, то помочь ему – значит утопить побыстрее, а если он не утопающий, то и не утонет вовсе. А поскольку долго у нас не тонут, то и помогать нет никакого смысла.
- Как-то очень негуманно.
- Что вы, наоборот! Мы так привыкли угождать клиентам, что не можем себе позволить вмешиваться в игру их судеб. Мы слишком добры к ним, чтобы не давать им утонуть или выплыть. А чтобы предостеречь от этих действий наших новых сотрудников, мы говорим им, что тем самым они навлекут беду и на себя. Правда, со временем, они понимают, что к чему.
Мне нужно было осмыслить услышанное, а крупье, наверное, машинально крутанул барабан. Я же снова встал на двигающуюся ленту и уже удаляясь услышал приглушенный голос второго крупье: «черное». Еще раз всмотревшись в зловещие контуры бассейна, я оглянулся и обнаружил, что возле первых двух рулеток толпилось множество людей. А около той, к которой я сейчас приближался, опять никого не было. Третий крупье дождался меня и, будто зная мои мысли, произнес:
- В этом мире вы всегда один.
- Но ведь там много людей!
- Считайте их отражениями таких же одиночек, как и вы сами.
- И что эти отражения там делают?
Могу поклясться, что ему хотелось сказать «отражаются», но он лишь широко улыбнулся.
- Они думают, что могут измерить риск.
- Ну, для этого есть теория вероятностей …
- Что вы! Риск нельзя измерить.
- Почему же, если вы много-много раз бросаете монетку, то орел выпадет в половине случаев. И тогда можно утверждать, что вероятность равна ½.
- Если много-много раз, – передразнивающим тоном начал возражать третий крупье, – бросать монетку, то никакого риска нет – вы точно знаете, что в половине случаев выпадет орел. А вот если вы бросаете только один раз, и больше никогда этого делать не будете, то риск есть и вам его не измерить – это явно чей-то промысел.
- И я теперь буду, как они, все время высчитывать то, что высчитать нельзя?
- Если не уверены, что готовы к этому, сходите в соседний зал за советом.
- Туда?
- Да.
Я опять вошел в холл и, проходя его, снова услышал за спиной голос портье: «Мистер Ша – прерванная». Я не вернулся переспросить, что означают все эти его выкрики, только потому, что при входе во второй зал меня уже ожидал крайне интересный субъект, сразу завладевший моим вниманием. «Мумиеобразный» тип с одной рукой и трогательно вытянутой шеей представился бывшим повешенным.
- И при этом меня зовут Джонни!
- Да?! – я чувствовал, что это известие должно было как-то на меня подействовать, поэтому придал своему лицу понимающе-ироничное выражение.
- За советом?
- Да.
- Тогда пройдем по углам.
Джонни единственной рукой предложил мне следовать за ним вдоль стены. В отличии от первого зала, ярко освещенного откуда-то из под купола, в этом царило местное освещение. Множество светильников и ламп всевозможных конструкций и относящихся к разным эпохам выхватывали из полумрака столы, книжные полки, скрученные карты и разнообразные установки для опытов. Мы приблизились к столу, заваленному книгами. И поначалу мне показалось, что за ним никого нет, но сухой старческий кашель за грудой фолиантов указал на мою ошибку.
- Приветствую вас! Я главный тавтолог этого места! Что вам объяснить? - энергичный старичок в очках почему-то располагал к беспричинному желанию возражать.
- А почему тавтолог?
- Я никогда не ошибаюсь!
- Можно не ошибаться и без тавтологии.
- Нельзя. Всякая тавтология – истинна. И любая истина – тавтология.
- Как раз только те истины и имеют какую-то ценность, которые тавтологиями не являются.
- Что за чушь! Приведите хотя бы один пример!
- Пожалуйста. Закон Ньютона о том, что сила равна произведению массы на ускорение.
- Замечательный пример! Сила определяется только через понятие массы, а масса определяется только через силу. Классический пример тавтологии! Так что молодой человек если истина абсолютна, не относительна и не приблизительна, то это тавтология.
- А логика?!
- Логика, моя любимая дисциплина - верх тавтологизма! И все что основано на логике – тавтология. И поэтому логично думающие компьютеры могут производить только тавтологии.
- Что же делать?
- Радоваться! Ведь мир тавтологий – оазис, в тени которого сознание может отдохнуть от палящих лучей неопределенности. Но важно умело пользоваться этой возможностью. Никогда не высовывать нос из под тени своей пальмы или сгореть на солнце, не успев изучить окрестности – две крайности, которых следует избегать.
- А что, лично мне делать? Сейчас. Ведь я пришел, чтобы получить совет, а не спорить на отвлеченные темы.
- Попробуйте стать шариком, - тут он засмеялся, думая о чем-то своем, - странно это слышать от меня, не правда ли?
Старик исчез за книгами так же неожиданно, как и появился. Я ждал продолжения про шарик, но Джонни подтолкнул меня по направлению к следующему углу, давая понять, что здесь наша аудиенция закончена. Идя вдоль книжных полок я решил, что фраза о шарике либо ничего не означает либо намекает на мою угловатость в движениях. Я попробовал придать своей походке легкость и грацию и сшиб несколько неудачно поставленных колб. Если бы не Джонни, ловко владеющий своей единственной рукой, наш путь был бы усеян осколками и обломками.
- Дайте-ка я отдышусь, - схитрил мой сопровождающий, желая остановить столь разрушительное продвижение вперед. – с момента повешения я страдаю одышкой.
- И давно это у вас?
- Точно не могу сказать. Помню только, надоело быть повешенным – и вот я тут.
- Скучно висеть? – мне показалось, что он не склонен обижаться на шутки.
- Висеть – даже хорошо, но когда от тебя начинают отрывать части на разного рода амулеты и снадобья, это раздражает. Впрочем, я философски к этому относился и даже не возражал, когда от меня отрезали мою славную руку. Но, дать вытопить из себя весь жир – это уже слишком. Я спрыгнул с ветки и оказался в своей комнате, а потом оттуда попал сюда.
За разговором я не заметил, как мы, не спеша, подошли к другому столу. В отличии от предыдущего на нем ничего не было, если не считать листка бумаги исписанного какими-то цифрами. Листок изучал немолодой седой мужчина в темном костюме-тройке.
- За советом?
- Да.
- Думаете, мне больше нечего делать?
- Не могу вам ответить, поскольку не знаю, даже что вы делаете сейчас.
- Дерзим!? – он откинулся в кресле и первый раз пристально на меня посмотрел. Впрочем, мне показалось, что его гнев несколько наигран, и что он, таким образом, забавляется.
- Никак нет! – в тон ему ответил я.
- Я раздвигаю обыденность, - громогласно заявил «профессор», как я его про себя окрестил, вставая со своего места. – я делаю ее дырявой.
- Как же вы ее дырявите?
- Я ищу иррациональные числа. – уже спокойным голосом ответил он и снова сел.
- Зачем.
- Я же сказал.
- А рациональные, чем плохи?
- Рациональные числа, по своей сути, являются тавтологиями – перефразированными определениями. То, что дважды два четыре заложено уже в определении числа «четыре». А вот иррациональные, всегда лишь приблизительные, числа – настоящие и приближают нас к миру истинному, абсолютному.
- Это уже подсказка?
- Не совсем. Подсказка такая: пустись по кругу.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
Я уже привык к таким коротким диалогам и неконкретным советам, поэтому сразу направился в третий угол к следующему столу. Но там никого не оказалось. На столе лежали какие-то книги и исписанные листы, но хозяина не было. Это место сразу показалось мне каким-то уютным, я обошел стол потрогал книги и сел в кресло. Кресло оказалось очень удобным и я почувствовал, что моим ногам нужно немного отдохнуть. Джонни не был против этой остановки и уселся на краешек стола. Я еще раз огляделся и увидел на полу сито похожее на то, которым я пользовался в своей комнате.
- Это старинное поверье.
- Какое.
- Если просеивать отруби в определенную ночь и дверь в амбар оставить открытой, то в дверном проеме можно увидеть свое будущее.
- Интересно.
- Я тоже это делал, но ничего кроме растущей во дворе яблони не увидел.
- Значит, не сработало?
- Меня повесили на яблоне.
Образовалась неловкая пауза, и Джонни принялся рассказывать о своих родственниках. Они все погибали насильственной смертью. Половина из них была повешена, четверти отрубили головы, а остальных, как правило, убивал кто-нибудь из первых двух третей. Весь рассказ сопровождался отчаянной жестикуляцией и попыткой изобразить последнее выражение лица каждого из родственников. Потом Джонни пустился в рассуждения о плюсах и минусах той или иной казни. Себя он считал везунчиком, потому что при смерти на виселице успеваешь вспомнить гораздо больше моментов своей жизни, чем когда отрубают голову. Я возразил, что при естественной смерти от старости можно полностью вспомнить свою жизнь от начала до конца со всеми подробностями. Джонни внезапно замолчал, и по его выражению я заподозрил, что такую возможность он ранее вообще не рассматривал.
Взглянув на недоисписанный лист бумаги, лежащий передо мной, я прочитал последнюю фразу: «не спорь с водой». Интуиция мне подсказала, что здесь свою подсказку я уже получил и ждать больше нечего. Мы поднялись и направились к четвертому углу, но не прошли и половины пути, как увидели устремившегося к нам молодого человека. Он учтиво подхватил меня под локоть и повел сразу к выходу.
- Ваша подсказка: Одиссей.
- В каком смысле?
- О, вы тоже ищите смысл!
- Да, хотя как-то запутался. Все эти разговоры о логике …
- Я вам помогу! Есть один очень простой логический закон: не может существовать того, что нельзя себе представить.
- Но многие положения современной физики нельзя себе представить …
- О, он схватывает все на лету, - эти слова уже были обращены к моему сопровождающему и при этом он мягко, но настойчиво протолкнул меня в холл.
Я уже привык здесь думать на ходу, и поэтому машинально направился к залу с азартными играми. Но остановился на полпути около портье, который явно приготовился в очередной раз что-то сказать при «мистера Ша». Он даже собрался это записать.
- Вы в игровой зал?
- Да.
- Тогда ваша третья линия - целая, мистер Ша. – произнес он и сделал запись в журнале.
- Что это значит и куда вы это записываете?
- Это Книга перемены залов. Когда вы идете в круглый, игорный – это целая черта, а в квадратный – прерванная.
- И какой в этом смысл.
- Огромный. И если пропустить все промежуточные и подводящие суждения, сразу перейдя к сути, то целая черта – Ян, случайность и непредсказуемость, а Инь - предопределенность и закономерность.
- И что?
- Случайность и закономерность управляют всем. Но ни то, ни другое не являются чем-то обыденным. Это как тональ и нагуаль.
- А почему вы все линии группируете по три штуки? – заглянул я в его книгу.
- Любой процесс или явление можно разделить на три фазы: сам процесс, его начало и его окончание. В каждой из этих фаз может преобладать или Инь или Ян. Инь обозначается прерванной чертой, а Ян – сплошной. Соответственно и все явление представляется в виде трех расположенных друг над другом черт. Нижняя – начало процесса, средняя – сам процесс, верхняя – его окончание. Всего существует восемь возможных сочетаний трех сплошных или прерванных линий. Каждое из них характеризует определенный класс явлений и называется триграммой.
Первая триграмма – Творчество.
_____
_____
_____

Она состоит из трех сплошных линий. Явление, соответствующее ей, начинается спонтанно, так как нижняя сплошная черта свидетельствует о преобладании Ян во время начала процесса. Протекает процесс тоже спонтанно. А впоследствии также неожиданно заканчивается, как и начался. Каждая триграмма помимо названия обладает свойством и образом. Название отражает метафизическую сущность триграммы, свойство – ее проявление в жизненных ситуациях, а образ помогает понять ее суть. Название данной триграммы отражает полное преобладание Ян, которое является творческим началом и традиционно ассоциируется с небом. Свойство – крепость, потому что процесс, характеризующийся этой триграммой, развивается независимо от условий и условностей. Также как и некоторые творческие люди реализуют свои замыслы и следуют за своими озарениями независимо от мнения окружающих и принятых в обществе догм. Итак, название этой триграммы – Творчество, свойство – крепость, образ – небо.
Я не заметил, как подошел Джонни, с интересом прислушиваясь к лекции портье.
- Следующая триграмма носит название – Исполнение, и состоит из трех прерванных черт.
__ __
__ __
__ __


Инь преобладает во всех фазах – все соответствует как физическим, так и людским законам, правилам и все предопределено. Свойство – самоотдача. Человек всего себя отдает исполнению долга, заглушая свои творческие порывы. Образ – земля.
Триграмма Возбуждение.
__ __
__ __
_____

Сам процесс начинается (возбуждается) спонтанно, но и развивается, и заканчивается уже вполне закономерно. Свойство – подвижность. Человек не совершает ничего необычного или нового, и всегда заканчивает начатое. Но его начинания непредсказуемы - он в равной степени может приступить как к одному делу, так и к другому. Это подвижность. Образ – Гром.
Джонни похоже взялся иллюстрировать триграммы, поэтому изобразил возбуждение, поднял руки и гулко топнул в пол. Портье его поблагодарил.
- Триграмма Погружение.
__ __
_____
__ __

Вторая сплошная черта погружена в Инь, так как и первая и третья черты – прерванные. Проявления Абсолюта хоть и имеют место, но заключены в закономерность и предопределенность. И, следовательно, спонтанность присущая самому процессу мало влияет на другие явления и процессы, она от них изолирована. Свойство – опасность. Человек начинает и заканчивает все дела вполне определенным способом, но в процессе выполнения он мучается неопределенностью и сомнениями, погружаясь в детали. И это несмотря на то, что заканчивается все всегда вполне предсказуемо. Правда, необязательно с положительным для него исходом. Это опасность. Образ – вода.
Джонни сделал испуганное лицо, а загребающие движения одной руки, по видимому, символизировали водную стихию.
- Триграмма Пребывание.
_____
__ __
__ __

Начинается процесс и протекает вполне закономерно, но закончиться он может только спонтанно. Без необходимой случайности этот процесс никогда не завершится. Поэтому и Пребывание. Свойство – незыблемость. Образ – гора.
Джонни втянул шею и присел на широко расставленных ногах.

- Триграмма Утончение.
_____
_____
__ __

Само начало процесса – предсказуемо, но и развитие его и окончание – спонтанно. Начавшись вполне обычно, процесс развивается непредсказуемо и непредсказуемо заканчивается. Ян, по мере развития, как проявление Абсолюта, вытесняет из данного явления Инь. Это утончение. Свойство - проникновенность. Приступая к обыденным делам, человек постепенно усматривает в них множество нюансов и возможностей, процесс становится более творческим, что приводит и к неожиданному окончанию. Образ – ветер (дерево).
Артистичный повешенный поднял руку и стал раскачиваться, изображая дерево на ветру.
- Триграмма Сцепление.

_____
__ __
_____

Вторая прерванная черта «склеивает» (сцепляет) между собой две сплошные. Таким образом, различные проявления Абсолюта могут быть вплетены в один процесс и влиять на другие явления. Свойство – ясность. Образ – огонь. Ваш случай сегодня.
Джонни остановился в ступоре, не зная как ему это изобразить, но на наше счастье портье продолжал.
- Триграмма Разрешение.
__ __
_____
_____

Процесс начинается спонтанно, спонтанно развивается, но заканчивается вполне определенно. Как будто разрешается задача. Свойство – радостность. Образ – водоем.
Радостность в исполнении Джонни была невыносима. Чтобы отвлечь его от лицедейства я продолжил разговор.
- Может ли внутреннее состояние человека характеризоваться одной триграммой, а состояние окружающего его мира – другой? – Спросил я.
- Да. Но поскольку человек не может полностью изолироваться от внешнего, то описывать ту или иную ситуацию целесообразно при помощи двух триграмм. Первая (нижняя) характеризует внутреннее, вторая (верхняя) – внешнее. Сочетания этих триграмм порождают 64 гексаграммы, которые описывают все возможные ситуации.
- И, кажется, с их помощью гадают и дают советы?
- Да, однако, что касается рекомендаций человеку, который оказался в той или иной ситуации, соответствующей определенной гексаграмме, то они будут зависеть от его уровня сознания. Для человека, находящегося на низшей ступени постижения Абсолюта – одни, для совершенномудрого – другие. В мантической практике Книги Перемен принято низшую черту гексаграммы (первую) отождествлять с ничтожным человеком, а шестую с совершенномудрым. Соответственно и афоризмы к этим чертам отражают не этапы развития ситуации, а рекомендации людям с разным уровнем развития от ничтожного до совершенномудрого.
Если же говорить о временных этапах развития процесса, то в гексаграмме их столько же сколько и в триграмме - три: начало, сам процесс, окончание. Однако в гексаграмме каждый такой этап описывается соответствующими двумя чертами обоих триграмм. Так, например, первая и четвертая черты характеризуют начало данной ситуации. Первая – во внутреннем, четвертая – во внешнем. И желательно, чтоб в каждом этапе развития ситуации присутствовало и Ян и Инь. То есть если первая черта Ян, то четвертая – Инь; если вторая Инь, то пятая – Ян; а если третья Ян, то шестая – Инь. В этом случае ситуация будет развиваться наиболее гармонично.
- Можете привести пример такой гексаграммы?
- Возьмем первую: изначальное свершение.
И внутреннее, и внешнее характеризуется триграммой Творчество. Непредсказуемое изменение внешних условий сочетается с внутренней крепостью, которая является свойством этой триграммы. Ваши решения ни от кого и не от чего не зависят, выбор вами задач тоже не определен и даже сам способ их решения постоянно меняется. Но ваше окружение обладает теми же свойствами. Изменения, происходящие вокруг вас непредсказуемы, процессы удивительны, а то, как они завершаются, зависит от случайных событий. Вы не влияете на внешнее, но и оно не подчиняет вас себе.
Эта ситуация – максимальное проявление Творчества и Ян. Однако, для человека с небольшим уровнем энергии она опасна – лучше не действовать. Нижняя строка характеризует человека, сознание которого в наименьшей степени готово к восприятию проявлений Абсолюта, и к творчеству. Поэтому в этой строке И-цзин предостерегает его от действий в сложившейся ситуации.
Для более развитого сознания благоприятно свидание с великим человеком, который бы не позволил такому количеству Ян разрушить сознание. На следующей ступени человек уже не нуждается в такой опеке, но, несмотря на активную деятельность, некоторая осмотрительность не помешает и ему. Для еще более подготовленного сознания – это прыжок в бездну, который таит в себе и большую опасность, и невиданные возможности одновременно. На пятом этапе развития сознания данная ситуация сулит полет в небе, то есть в Абсолюте. И здесь опять благоприятна встреча с великим человеком, но уже не для того, чтобы он защитил от Абсолюта, а для того чтобы помог постичь его. Для совершенномудрого эта ситуация означает полное слияние с абсолютом и потеря человеческого, но если полное растворение своего «я» не достигнуто, то будет раскаяние.
Столкнувшись с таким количеством образов, Джонни принялся прыгать и отчаянно жестикулировать, а крупье выскочил из-за стойки и стал его ловить по всему холлу. Сбитый с толку и несколько дезориентированный я вошел в круглый зал, и направился к бассейну. По мере продвижения в глубь, окружающие меня краски и очертания принимали все более фантастические черты. Но я не обращал на это внимание и все более поглощался видом волнующейся зеленой воды. У бассейна не было бордюра, если не считать узкой рифленой полоски по его периметру. Я вступил на нее и пошел по кругу, не меняя скорости, все так же зачаровано смотря на воду. Взгляд мой упал на полосу под ногами и я только сейчас обратил внимание на то, что она поделена на черные и красные сегменты. Ассоциация с рулеткой была очевидна и также очевидными стали две первые подсказки. Задумавшись над этим, я отвлекся от созерцания окружающего и в то же мгновение оказался в воде, вероятно, оступившись. Меня закружил водоворот красок и света, я не ощущал воды, но понимал, что тону и вначале пробовал сориентироваться, в каком направлении мне лучше плыть. Однако под воздействием какой-то эйфории перестал бороться за жизнь, доверился волнам света, омывающим меня, и захлебнулся ими.
Здание
Я очнулся прислоненный к стене квадратного помещения. Пустого и белого. В нем не было того буйства красок, в котором я только что побывал, но стены пол и потолок буквально сочились светом, как будто сами его излучали. Прежде чем двигаться я мысленным взором прошелся по своему телу – все было на месте, а о ноги кто-то терся. Опустив глаза, увидел черную мурлыкающую кошку. Почувствовав взгляд, она подняла голову и мельком глянула мне в глаза. После этого потянулась и медленно направилась к двери в стене. Я только сейчас заметил эти две двери напротив друг друга. В движениях кошки было нечто приглашающее идти за ней, что я и сделал. А войдя в дверь, попал почти в такую же светящуюся комнату, только оттенка слоновой кости. Причем возникло ощущение, что основной источник света находится где-то внизу, потому что тени отбрасывались на потолок и противоположную от двери стену. Кошка сразу запрыгнула на странный стол, стоящий посредине, и стала следить за движениями лысого мужчины, обернутого в песочного цвета ткани. Мужчина что-то искал среди множества предметов этой комнаты. Однако следовало признать, что в их расположении чувствовалась определенная закономерность.
- У вас есть, что-нибудь для меня. – спросил я, уверенный в том, что и здесь моя миссия будет заключаться в сборе информации.
- Что?
- Вы разве ничего не должны мне передать?
- Я должен найти пятый элемент для столовых приборов.
- Именно пятый?
- Именно пятый! Потому что во всем должно быть пять элементов. – Он разогнулся держась за спину. - Представьте, что мы создаем мир, в котором все явления связаны и логичны и непристанно сменяют друг друга. Попробуем найти минимальное количество явлений, взаимодействие которых удовлетворяло бы этим условиям. Например, явление №2 может порождаться явлением №1 и разрушаться явлением №3. То есть на первый взгляд трех явлений достаточно. Но тогда, скажем, явление №1 не может порождаться или разрушаться явлением №2. Ведь в этом случае они будут взаимно порождаться либо взаимно разрушаться, а в итоге это приведет либо к прекращению изменений вообще, либо к «дурной» бесконечности. Получается, что явление №3 должно и порождать и разрушать явление №1 одновременно, что тоже по этим же соображениям нас не устраивает. Добавляем еще одно явление №4. Теперь предположим, что явление №3 разрушает №1, а явление №4 порождает его. С явлением №1 все нормально. Явление №3 порождается явлением №2 и разрушается явлением №4. С явлением №3 тоже все нормально. Но тогда возникает проблема с явлением №4. Оно не может ни порождаться, ни разрушаться явлениями №1, №3, а явление №2 не может одновременно и порождать и разрушать явление №4. Короче, только пять явлений обеспечивают взаимные превращения и «нормальную работу» причинно-следственные связей. Поэтому, изучая любые превращения и процессы, нужно выделить пять явлений взаимно-порождающих и взаимно-разрушающих. Также и все явления можно рассортировать на пять групп - "стихий". Такое разделение позволит лучше понять динамику изменений в нашем мире.
Во время всей этой речи он ходил вокруг своего пятиугольного стола и внимательно рассматривал каждую вещь, которая ему попадалась. Моя кошка все время следила за ним и периодически изготавливалась к прыжку, чтобы прыгнуть ему на спину. Хотя у меня было такое ощущение, что он бы этого и не заметил.
- Ну, тогда мы пойдем?
- Да, к свету идите, - и он неопределенно махнул рукой.
Кошечка сразу поняла, что нам пора, спрыгнула со стола и прошмыгнула передо мной в дверь. Мы пересекли белую комнату и вошли перламутровую. Я почувствовал запах восточных курений и увидел драпированные шелками диваны и низкие столики. Перед большой картиной, изображающей вид из окна, стояла женщина, одетая в стиле начала прошлого века с меховым воротником. Изящно повернувшись она затянулась сигаретой через длинный мундштук, медленно выпустила в сторону дым и прищурившись изучила мое лицо.
- Мужчина.
- Да.
- Я вижу. Я просто обречена на общество мужчин. – она театрально поднесла руку ко лбу.
- Вам с нами скучно.
- Я просто устала. Я только и делаю, что работаю за мужчин. Сейчас я все доделываю за Леноном.
- Это кто?
- Мужчина.
- И что вы доделываете.
- Все, – вздохнула она, - он наоставлял тут свои априори никому ничего не объяснил и умер. А я отдувайся!
- Какие априори?
- Такие. Вы знакомы с вашей теорией относительности.
- В общих чертах.
- Тогда я вам объясню.

- Рассмотрим парадокс Ленона о Бахиле и черепахе. Бахил легко может попасть в точку, в которой находилась черепаха, но она за это время переместится в другую точку. Так может продолжаться бесконечно долго и Бахил никогда не догонит рептилию.
Принято считать, что ошибочный вывод о недостижимости черепахи вызван отсутствием знаний об операциях с бесконечно малыми величинами. Мол, каждый отрезок, на котором Бахил догоняет черепаху меньше предыдущего, поэтому его длина стремится к нулю, но сумма этих бесконечно малых отрезков будет равна какому-то конечному расстоянию. Однако рассмотрим последний бесконечно малый отрезок, на котором Бахил должен настигнуть черепаху. Как бы не был он мал, но на его прохождение нужно потратить определенное время, за которое черепаха все равно проползет какое-то расстояние. И так будет на каждом отрезке не зависимо от его длины. То есть обращение к бесконечно малым величинам не позволяет решить данный парадокс. Не так ли?
- Наверное. – ответил я, скорее машинально, чем осознано.
- Представим себе художника, который стремится нарисовать непрерывно меняющийся ландшафт. Сперва он смотрит на окружающий его пейзаж, затем обращается к мольберту и запечатлевает увиденное. Но, когда он сравнивает нарисованное с натурой, то оказывается, что ландшафт изменился. Он снова берет в руки кисти и краски и так может повторяться бесконечно. Он никогда не добьется точного сходства из-за изменчивости объекта изображения. Бахил ведет себя похожим образом. Он смотрит, где в данный момент находится черепаха и стремится к этой точке. Достигнув ее он убеждается в том, что рептилия переползла в другую точку. И так до бесконечности. То есть нельзя настигнуть объект, если вы не знаете, где он будет находиться в будущем, или ведете себя так, словно не знаете этого.
- Это точно. – при этом я подумал о себе и о своей жизни

- Если у Ахила нет предположений о том, как будет двигаться черепаха, то он будет вынужден действовать по алгоритму, предложенному в парадоксе, и никогда ее не догонит. Кроме того, черепаха, действительно может двигаться, непредсказуемым образом. Исчезать в одной точке и неожиданно появляться в другой. В этом случае, даже если скорость черепахи будет незначительной, то Бахил не сможет ее догнать. Он сможет лишь появляться в тех точках, где до этого была она. Если объект преследования движется неопределенно, то настигнуть его можно только случайно.

Самое удивительное заключается в том, что Бахил, следуя данному алгоритму преследования черепахи, не меняет свою скорость. То есть для стороннего наблюдателя черепаха движется вполне определенно и скорость движения Бахила уменьшается до скорости этой рептилии. Но для самого бегуна движения черепахи непредсказуемы, а его собственная скорость остается прежней. Можно сказать, что с точки зрения стороннего наблюдателя время Ахила стало идти медленней. Очевидна аналогия с теорией относительности. По мере приближения скорости «космонавта» к скорости света его собственное время замедляется.

Предположим, что движение черепахи состоит из множества хаотичных микро-движений в разных направлениях и с разными скоростями. Однако, складываясь, они образуют движение с постоянной скоростью и в определенном направлении. Сторонний наблюдатель не в состоянии различить мелкие и неопределенные движения черепахи, он считает, что она движется равномерно и прямолинейно. Поэтому наблюдатель не видит причин, по которым нельзя догнать и перегнать рептилию. Бахил же пытается догнать черепаху на микроуровне. Для него она неуловима и непредсказуема, поэтому он не может ее обогнать. Если продолжить аналогию со специальной теорией относительности, то на макроуровне скорость света постоянна, а направление определенно. Поэтому мы не видим причин, по которым нельзя было бы превысить эту скорость и «обогнать» луч света. Но физика обусловлена процессами, происходящими на микроуровне. А на микроуровне движение фотонов света непредсказуемо. Может быть поэтому эта скорость недостижима для материальных тел? Возможно масса является мерой определенности и частицы света при нулевой массе покоя обладают максимальной неопределенностью, что делает их недосягаемыми. Как недосягаема черепаха для Бахила.
Допустим, материальная частица постоянно излучает другие частицы, которые перемещаются с большой долей неопределенности и со скоростью света. Эти излучаемые частицы могли бы играть роль черепахи, если бы материальная частица все время направлялась туда, где появляется излученная ею частица-черепаха. В этом случае излучающая частица не могла бы превысить скорость света.
Рассмотрим другие парадоксы Ленона: Копье, Дихотомия и Стадия. Движущийся предмет от покоящегося отличается тем, что для него требуется больше места, если мы рассматриваем не нулевой отрезок времени. За одну секунду копье пролетит несколько метров, поэтому для нее нужно больше пространства, чем для копья в покое. Но если мы берем только какой-то один момент времени, то летящая стрела занимает столько же места, сколько и покоящаяся. Следовательно, по одному моменту времени нельзя определить движение объекта. Но то же самое можно сказать про любой момент времени полета Копья. Если мы утверждаем, что стрела в любой момент времени синяя, то можно сказать, что она всегда синяя. Если стрела в любой момент времени не обладает свойствами движущегося объекта, то она не движется вообще. Парадокс можно устранить, только установив минимальный интервал времени, меньше которого быть не может вообще.
- Вообще-то логично.
- В Дихотомии мы приходим к тому, что необходимо ввести ограничение и расстояния тоже. В противном случае, чтобы переместиться даже на 1 метр нам понадобиться осознать бесконечное число точек. Ведь у каждого отрезка есть середина, а у каждого половинного отрезка есть своя середина и так до бесконечности. Допустим, что мы можем осознать, только конечное число точек. Но каким бы большим не было их число, при стремлении общего числа точек к бесконечности, доля осознаваемых точек будет стремиться к нулю. Следовательно, мы не можем осознать расстояние вообще. Парадокс устраняется введением минимальной неделимой длины.
Если есть неделимая длина и неделимое время, то должна существовать и особая предельная скорость равная их отношению. Ее свойства рассматриваются в парадоксе Стадия. Пусть имеется несколько рядов состоящих из объектов отстоящих друг от друга на минимальном неделимом расстоянии. Перед наблюдателем, который движется с предельной скоростью вместе с рядом B относительно ряда A, друг за другом появляются объекты ряда A. При предельной скорости время между этими появлениями будет равно минимальному неделимому интервалу времени. Если предположить увеличение скорости движения, то время между появлениями объектов станет меньше предельного времени. Следовательно, объекты ряда А перестанут существовать для ряда B равно как и наоборот. Поэтому скорость не может быть больше предельной. Но тогда возникает следующий парадокс. Если относительно ряда А движется ряд C тоже с предельной скоростью, но в противоположную сторону, то ряды B и C перестанут существовать друг для друга, оставаясь в тоже время существующими для ряда А. Парадокс устраняется если предположить, что предельная скорость не может быть превышена и должна быть одинаковой для любых систем отсчета.
Таким образом, парадоксы Ленона являются парадоксами только если допустить в физическом мире существование бесконечности. Если нет бесконечности, то нет и логических противоречий. Устранить проблему бесконечности можно введением минимальных неделимых интервалов длины и времени. А это приводит к понятию предельной максимальной скорости и ее постоянству для всех систем отсчета. Возникает необходимость создания механизма ограничения скорости для материальных объектов. Этой цели могут служить излучаемые частицы, двигающиеся с предельной скоростью и неопределенно. Указанные «меры борьбы» с бесконечностью соответствуют постулатам вашей физики.
Объясняя женщина расхаживала по комнате то садясь, на какой-нибудь диванчик, то вставая. Сразу после нее на нагретое место вскакивала кошечка и начинала там томно нежиться, переворачиваясь с боку на бок. Закончив говорить, женщина приняла ту же позу перед картиной, что и при моем появлении и стоя ко мне спиной произнесла:
- Оставьте меня, я устала быть вашей тенью.
Я подумал, что это реплика из какого-то спектакля, но задерживаться и выяснять это не стал. Мы с кошкой вышли и снова очутились в белой комнате. Я уже решил, что мы исследовали все ее двери, но тут к своему удивлению обнаружил узкий проем в стене. Возможно, я его не заметил, из-за света, который он излучал, так же как и стены. За проемом оказалась лестница ведущая вниз. Она спускалась по спирали вокруг цилиндра, диаметр которого составлял около шести метров. Стены цилиндра светились еще интенсивней, чем стены в комнатах, а внутри был слышен приглушенный гул, из-за чего я принял его за шахту лифта. Лестница закончилась, и мы через такой же проем вышли в почти такую же белую комнату, отличающуюся от предыдущей только освещением. Увидели такие же две двери и вошли в одну из них. В отличии от других комнат там было очень шумно. В каждом углу совершенно белой комнаты стояла доска исчерченная мелом. Четыре человека в серых костюмах с налокотниками, что-то на них писали и при этом перекрикивались друг с другом. Особенно оживленно дискутировали два человека у дальней стены. Я же, уже привыкнув обходить помещения по периметру, подошел к тому, кто был слева от двери.
- Здравствуйте. Я мистер Ша.
- Здравствуйте.
- Чем вы здесь все занимаетесь?
- Кто чем. Я наблюдаю, изучаю информацию, которой обмениваются остальные, сравниваю прошлое и настоящее, делаю выводы.
- Много уже выводов сделали?
- Пока один. Энтропия – мера эволюции. Чем ее больше, тем лучше.
- Но мне в моем мире всегда говорили обратное.
- Мало ли, что вам там говорили. Энтропия в термодинамике – частный случай общего определения энтропии, по которому она является мерой неопределенности и зависит от числа возможных состояний системы и их вероятности. Но в термодинамике под энтропией тела подразумевают сумму энтропии всех его молекул. Тогда как по общему определению энтропия тела – функция его состояний, именно как целого тела. Так энтропия всегда неподвижно лежащего мяча, с которым не может ничего произойти, равна нулю, так как для него существует только одно состояние. Но с точки зрения термодинамики его энтропия, если температура и давление в нем одинаковы будет максимальной. Из-за этой путаницы, за энтропией установилась нехорошая слава. Факт прекращения всякого развития в системе «мяч» характеризуется именно уменьшением уровня его энтропии, как целого, до нуля, хотя сумма энтропии его молекул максимальна. Максимальна его термодинамическая энтропия. Поэтому можно сказать, что «тепловая смерть» - нулевая энтропия системы в целом.
Таким образом, если энтропия системы равна 0, то ее развитие останавливается, система всегда будет находиться только в одном состоянии, независимо от суммы энтропий ее частей. Отсюда можно сделать вывод: чем больше энтропия системы, тем быстрее она развивается.
Если мы сравним жизнь современного человека с жизнью его далеких предков, или образ жизни гражданина развитого государства с жизненным укладом жителя отсталой страны, то в чем обнаружится основное отличие? У первобытного человека свобода выбора была минимальной. Вся его жизнь регламентирована строгими правилами выживания. Любые отклонения в поведении, скажем, на охоте могли стоить жизни ему и его семье. Тогда как у современного человека гораздо больше выбор, гораздо большее число возможных состояний и значительно выше энтропия. Она является не только мерой возможностей для развития, но и показателем уровня развития. Эта двойственность энтропии приводит к экспоненциальному характеру прогресса. Ведь если энтропия увеличилась, то ее рост стимулирует развитие системы, в результате чего ее энтропия растет еще быстрее. Поэтому скорость роста энтропии будет лавинообразно увеличиваться.
Он замолчал, что-то вспомнил и протянул мне монетку.
- Идите к следующему, пока у них там передышка.
Второй человек в другом углу выглядел очень возбужденным. Он шумно запивал чаем бутерброд.
- Здравствуйте товарищ! – и он энергично затряс мою руку, так что крошки с его губ полетели в разные стороны. Он увидел в моих руках монету и его глаза заблестели. – Вы знаете, что вы держите?
- Деньги.
- Это человеческий труд, эквивалентом которого является данная монета. Допустим, вы ее получили за свой труд. А вот эта моя и я ее получил за свой, – с этими словами он достал такую-же монетку, – теперь мы обменяемся ими. Это и есть справедливый обмен. Согласны?!
- Как бы да, но зачем тогда вообще меняться …
- Вот! - Он меня не слушал, – А если капиталист затрачивает определенную стоимость, а получает большую, то, следовательно, он заплатил рабочим меньше, чем должен был бы «по справедливости». А эту разницу – прибавочную стоимость он положил себе в карман. Паразит! – последнюю реплику была направлена в соседний угол.
Он меня крепко обнял и вернулся к своим бутербродам. Я понял, что меня напутствовали, таким образом, на продолжения обхода и направился в третий угол. Третий пил кофе, нервно теребя бородку. Он встал с кресла учтиво поклонился и пожал мне руку.
- Нет, это не слыхано!
- Что именно?
- Да нас просто обкрадывают! – и он метнул яростный взгляд в сторону второго. Для того чтобы работать на предприятии и восполнять свои силы для работы рабочему требуется не так много: минимум еды, одежды, крыша над головой и транспорт, доставляющий его на работу. В случае справедливого обмена, оплата его труда должна быть равна только тому, что он тратит на выполнение работы. Однако рабочим хватает заработной платы еще на какие-то дополнительные покупки, поездки, увлечения и развлечения. И это значит, что они взыскали за свой труд большую стоимость, чем он того заслуживал. Налицо прибавочная стоимость и эксплуатация нас капиталистов пролетариатом!
Третий снова сел и погрузился в какие-то свои мысли или может быть подсчеты, я же пошел в последний угол этой комнаты.
- За советом? - Сразу спросил меня четвертый.
- Ну, наконец-то! А то я уже и сам забыл, что мне надо.
- А что вам надо?
- В данный момент у меня нет никаких вариантов относительно моих следующих действий.
- Нет совсем или очень много, но равнозначных?
- Пожалуй, нет совсем.
- Тогда ваша энтропия почти равна нулю.
- А это важно?
- Мы здесь все экономисты, а энтропия - универсальное мерило стоимости. Почему глоток воды имеет разную цену на берегу реки и в пустыне? Если вас мучает жажда, то вероятность того, что в настоящий момент вы заняты поиском или сохранением жидкости будет гораздо выше, чем вероятности других действий и мыслей. Поэтому ваша энтропия в этом случае будет минимальна. После того, как напьетесь, помыслы станут более разнообразны и более равновероятны. То есть энтропия увеличится. И при большем дефиците воды утоление жажды приводит к большему приросту энтропии, чем в том случае, если недостаток жидкости не столь велик. Предположив, что стоимость продукта эквивалентна увеличению энтропии, связанному с его приобретением, мы придем к выводу об увеличении стоимости, с ростом получаемой энтропии.
Дефицит воды или чего-то другого, заставляет увеличиваться вероятность соответствующего состояния, уменьшает вероятность других и приводит, тем самым к уменьшению энтропии. Если вас мучает жажда, голод или желание послушать концерт, то трудно думать о чем-то другом, пока вы не напьетесь, не насытитесь и, вообще, не заполучите того, что так сильно желаете. Таким образом, удовлетворение как естественных, так и духовных потребностей сводится к увеличению энтропии. Но если один человек имеет избыток воды и недостаток пищи, а второй наоборот избыток пищи и недостаток воды, то в процессе обмена соответствующими ресурсами оба они могут увеличить свою энтропию. То есть, обмен является средством повышения энтропии для всех его участников. Сделки, торговые операции и производство теряют свою привлекательность для субъектов рынка, если эти действия не увеличивают их энтропию.
Прирост энтропии становится мерилом и критерием пользы не столько товара, сколько самой сделки для конкретного ее участника. При этом все участники выступают не как противоборствующие стороны, а как компаньоны. Регулирование же цены призвано уравнять выгоду для всех участвующих в сделке субъектов хозяйствования – уровнять прирост энтропии.
- И в чем заключается моя подсказка?
Ах, да, извините. Вам нужно найти выход из пещеры.
Спасибо.
После этих слов кошка, которая дружелюбно терлась о ноги всех моих собеседников, подбежала к двери, приглашая меня открыть ее. Мы вышли в холл, пересекли его и толкнули дверь четвертой комнаты. Она оказалась светло серой по цвету и полностью заваленной звуками. Это были и телефонные звонки и жужжание принтеров, гул ксероксов и булькание кофеварок. Между всеми этими звуками метался довольно молодой мужчина в рубашке с закатанными рукавами.
- Привет. Совет?
- Да. Здравствуйте.
- Слушайте сюда. За все нужно платить, даже если вы за это и не платите.
- Как это?
- Вы можете получить процент с вклада ничего не положив в банк?
- Скорее всего нет.
- И прибыль вы получить можете, только вложив те же деньги, которые бы вы вложили в ценные бумаги с тем же уровнем риска.
- Да, но я могу взять кредит и погасить его потом из прибыли.
- Конечно, вместе с процентами. И только так!
-Но с другой стороны, можно так реорганизовать производство, что вы получите прибыль не затрачивая денег.
- Поверьте мне – те же самые деньги и потратите. А если не запланируете их в бюджет, то и никакого преобразования не получится.
- Но ведь были случаи, когда харизматичный лидер вел за собой людей на трудовые подвиги, или наоборот когда диктатура принуждала часть населения к бесплатному труду.
- В обоих случаях придется заплатить, так же как если бы вы брали кредит для получения такой же прибыли. Люди в конце концов потребуют компенсации за свой труд и от лидера и от диктатора, причем с процентами. А если не получат то поступят как с любым неплательщиком – посадят в тюрьму.
- Это и есть ваш совет?
- Погодите, - он щелкнул несколько раз по клавиатуре и внимательно всмотрелся в цифры на мониторе. Удовлетворенный он продолжил, - это первый совет.
- Есть и второй?
- Не мотивируйте людей хорошо работать, если речь идет о долговременном периоде. Затраты на мотивацию со временем все равно сравняются с приростом дохода, а может и превысят его. Организовывайте работу так, чтобы работать можно было бы только с максимальной отдачей. А для этого нужно, чтобы в противном случае производственный процесс останавливался вообще. Тогда у персонала не будет выбора, и мотивировать придется только принятие данных правил, обещая им надбавки и гарантии в будущем. Но если за хорошую работу нужно будет доплачивать, то предприятию станет невыгоден максимально эффективный труд.
- Это последний совет?
- Вот еще, все универсальное хуже специального.
- Теперь все?
- Ресурсы должны расходоваться равномерно …
- Вы уверены?
- Да .. хотя, стойте вы же человек с кошкой! – он только сейчас увидел мою спутницу и хлопнул себя по лбу. – Тогда запомните: вас выведут отсюда тени.
Как только он произнес эти слова, до меня сразу дошло, что здесь тени лежат на полу, а значит источник света – выше. Он должен находиться где-то посередине между этажами. Я выскочил на лестницу и поднялся на пол этажа. То что я принял за шахту лифта вибрировало и излучало все больше и больше света. Я как зачарованный вытянул руки и пошел навстречу ему. Только мельком я глянул на кошку, которая осталась сидеть внизу и осознал, что за ней нет тени. Но я уже не мог размышлять над этим. Возникло ощущение, что свет взорвал сдерживающую его стену и полностью поглотил меня.
Город
Очнулся я на улице в холодном пластмассовом стуле, которые обычно расставляют вместе со столиками около кафе. Темно и безлюдно. Улица была, наверное, довольно старой, с нависшими над ней каменными кладками домов. Мне опять понадобилось время, чтобы полностью вернуть себе чувство собственного тела. Я встал с ощущением занывших от долгого сидения мышц. Было приятно, не спеша пойти по прохладной улочке. Но не прошел я и двадцати метров, как позади себя услышал шаркающие и цокающие шаги. А когда обернулся, только близость стены не дало мне упасть. На меня очень добрыми глазами смотрело жуткое создание, чуть выше меня ростом с орлиными головой крыльями и лапами. А когда его от резкой остановки чуть развернуло ко мне боком, я понял откуда доносилось цокание копыт – его задняя часть туловища и, соответственно, две задние ноги были лошадиными.
- Гиппогриф Григорий. - представился ночной прохожий.
- Уууу – вырвалось у меня что-то нечленораздельное.
- Я знаю, что вы у нас первый раз. И именно меня послали вам помочь сориентироваться тут.
- И почему именно вас? – снова обрел дар речи я.
- О, обычно считают, что я символизирую собой современную вам физику вашего мира.
- Да, она странновата, насколько я понял.
- Вот, - оживился Григорий, очень осторожно подхватывая когтистой лапой под мой локоть, приглашая следовать с ним далее по улице. – Вы можете себе представить, чтобы частица одновременно была только в одном месте и в тоже время – во многих?
- Пожалуй, не могу.
- Вот, - он вгляделся в мое лицо, буд-то что-то хотел по нему узнать, - а про основной логический закон вам уже рассказали.
- Что-то говорили.
- Проходите.
Он меня мягко втолкнул в кафе над которым светилось название «У Осириса». Внутри царил полумрак. Никого не было кроме двух стариков играющих в странную игру за одним из столиков. Трудно было понять, то ли это поздние посетители, то ли скучающий обслуживающий персонал этого заведения. Оба повернулись к нам и поздоровались.
- Это старики Сет и Гор, - шепотом пояснил мне Григорий - они все время играют друг с другом и мы боимся, что когда-нибудь кто-нибудь из них выиграет.
Я почему-то зевнул и все присутствующие многозначительно переглянулись.
- Гор объясни ему смысл твоей игры. – попросил гиппогриф и опять шепнул мне. – это он придумал сначала нашу а потом и вашу физику.
- Садись поближе – обратился ко мне старик – смотри на стол.
Я сел на поставленный Григорием стул. На первый взгляд поверхность стола была усыпана песком и разноцветными камушками. Но чем больше я смотрел, тем более грандиозная картина представала перед моим взором. Появилась глубина, все огни замерцали и …. заиграли. Я наблюдал поющую переливающуюся всеми цветами вселенную. Внезапно, я вернулся к реальности – Сет провел рукой над столом. Я опять стал поглощаться видимым, но картина резко изменилась. Хаотичные никак не связанные между собой вспышки и такие же резкие диссонирующие звуки. Чем больше я погружался, тем невыносимей становилось видимое и слышимое. Я хотел закрыть уши и глаза, но не мог. Снова над всем метнулась громадная тень – рука Гора. Все упорядочилось, но стало совершенно монотонным. Отдохнув от Хаоса меня стала утомлять однообразность воспринимаего. Но тут промелькнули тени рук обоих игроков. Все вернулось к прежнему состоянию, чему-то среднему между хаосом и монотонностью. И я вернулся в кафе из-за похлопываний Григория когтями по моим плечам.
- Видел? – спросил Гор.
- Да. – выдавил из себя я.
- Представь себе, что абсолют представлен в виде пространства, в котором то и дело происходят какие-то события-вспышки. Причем, единственное, что мы можем про них сказать, так это то, что они есть. Никакими параметрами (длительность, интенсивность и т.д.) они для нас не обладают. Для нас они хаотичны и непредсказуемы, но мы можем придумать такие законы, якобы управляющие этими вспышками, которые придавали бы им видимость причинности и упорядоченности. В этом случае соблюдались бы свойства самодостаточности и открытия абсолюту. Но как связать между собой эти события-вспышки? Если наши законы будут «жесткими», то лишь небольшое их число удастся связать друг с другом. Но если псевдо-законы, управляющие вспышками будут носить вероятностный характер, то всегда останется возможность для дальнейшей подгонки. И, в конечном итоге, все события будут увязаны. Но с чего начать? С самого простого – связывать в пары.
Пусть две вспышки могут принадлежать одной частице. Причем если первая означает появление частицы, то вторая – исчезновение. Однако нужен критерий, по которому можно было решить, что эти два события относятся к одной частице. А поскольку мы про них почти ничего не знаем, то такими тремя критериями могут быть только: расстояние между событиями-вспышками, время между ними, скорость предполагаемой частицы. Третий предпочтительней, так как в этом случае мы всегда имеем больше возможностей найти пару «первой» вспышке, не ограничивая себя ни временем, ни расстоянием. Итак, мы создаем первую частицу, основной отличительной чертой которой является определенная скорость. Нетрудно догадаться, что это – фотон. Отсюда и постулат СТО о постоянной скорости света. Просто все частицы обладающее другой скоростью – не фотон, по определению. Правда, не стоит забывать и о вероятностной природе любого закона.

Теперь нам нужно связать между собой уже созданные пары. Для этого предположим, что фотоны излучаются и поглощаются другими частицами. Теперь нам нужно будет «связывать», таким образом, большое количество событий-вспышек. Возникнут ломаные траектории, и, как следствие, необходимость объяснять взаимные изменения направления «движения» и скорости. Из-за этого появляется еще один критерий – масса. Для «двух-вспышечного» фотона он не нужен, и поэтому у него нет массы покоя.

Характерно, что упорядочивать события-вспышки можно двумя способами. При первом мы «создаем» частицу, а затем подыскиваем подходящие ей вспышки. Подходящая – значит, однозначно соответствующая свойствам, которыми мы наделяем эту частицу. И так мы переходим от одной к другой в поисках нужных вспышек. Естественно, что в этом случае вероятность создания частиц будет выше если события-вспышки будут расположены так, чтобы одну и ту же вспышку можно было связать с разными частицами.. Со «стороны» же это будет выглядеть так, будто эти частицы стремятся попасть в одно состояние. Принцип однозначности здесь нарушаться не будет, поскольку мы «работаем» с каждой частицей по отдельности. Кстати, это тот способ, которым мы «создали» фотон.

При втором способе мы связываем вспышки «задним числом», охватывая все события сразу. И принцип однозначности тут уже не позволяет приписать одно и тоже событие-вспышку разным частицам. В этом случае они словно боятся попадать в одно состояние и быть перепутанными.

Если бы мы одновременно использовали два способа, то у нас появилось бы два класса частиц. Но так оно и есть в нашем физическом мире. «Созданные» первым способом частицы называются в нашем мире бозе-частицами (фотон и т.д.), они стремятся попасть в одно состояние, вторым –ферми-частицы (электрон и т.д.). поферми- частицы не допускают ситуаций, в которых их можно перепутать. И естественно, в свете вышеизложенного, все существующие частицы либо те, либо другие.


Старики снова углубились в свою игру. А Григорий, который во время разговора гремел какими-то банками за стойкой, потащил меня к выходу.
Мы вышли и было направились дальше, но дорогу нам перебежала черная кошка. Я подумал, что эта та самая и даже позвал ее, но она не отреагировала. Гипогриф резко остановился с испугано растерянным выражением своей орлиной морды. Потом решительно развернулся и пошел в обратную сторону. Я поспешил за ним.
- Ты веришь в приметы? – спросил я.
- Конечно.
- Я думал, что ты больше интересуешься точными науками.
- Я интересуюсь точными приметами.
- Как приметы могут быть точными?
- Собственно только они и могут быть точными в нашем мире, поскольку только через приметы можно изучить мир настоящий. Хотя не всегда. Ты знал, что по примете если мальчика назвать Джонни, то его не повесят? – и он засмеялся какими-то клокочущими звуками.
- А это тогда какой мир? Не настоящий? – из-за собственных мыслей я не вникал в причину смеха Григория.
- Этот не настоящий, но и в не настоящем можно проголодаться или захотеть спать. А я так ничего еще не перекусил. – С этими словами он открыл дверь и предложил мне войти в нее. Нас встретили ароматы жареного мяса и свежего хлеба. Григорий от аппетита и нетерпения стал быстрее обычного перебирать ногами, создавая на кафельном полу жуткие стучащие и шкрябающие звуки.
- Кто к нам пришел! – где-то в клубах пара прозвучал один голос.
- И не один! - вторил ему второй.
В белых халатах и поварских колпаках к нам вышло два пожилых толстячка, которых гипогриф представил как Труляля и Траляля
- Вам наверное не скучно вдвоем? – решил я завязать беседу.
- Что вы! Мы в этом мире всегда одни. Разве вам не говорили?
- Последнее время.
- Каждый из нас является центром вселенной.
- И абсолютно покоящимся?
- Покой тела можно определить только относительно другого тела, если последнее покоится. А покой того тела, только относительно другого и так до бесконечности. Бесконечность нельзя представить, следовательно, ее не существует и поэтому любой может считать себя абсолютно покоящимся. А все физические законы инвариантны и конечный результат не зависит от того считаете ли вы данную систему покоящейся либо движущейся.
- Вы уверены.
- Сначала это установили для равномерного и прямолинейного движения, потом для ускоренного, осталось только сформулировать самый общий закон относительности. Каждый наблюдатель вправе считать себя центром вселенной, а центр каждого наблюдателя - центр его тяжести.
При последних словах перед нами уже расставлялись закуски и горячие блюда и это отвлекло нас от обсуждаемой темы.Выйдя на улицу, мы прошли немного до перекрестка и после некоторого замешательства пошли по улочке ведущей вниз. Мне показалось, что выбору этого маршрута мы обязаны, в большей мере, очень плотному ужину Григория, а не каким-то метафизическим соображениям. Приятно размяв ноги, мы дошли до тупика и постучались в единственную, встреченную нами, дверь. Открыл ее мужчина в бархатном коричневом пиджаке и аккуратно подстриженной бородкой. Предложив войти, он радостно потирая руки провел нас в центр комнаты, уставленной какими-то эскизами и странной формы манекенами и усадил на диван.
- Что желаете? – спросил он у меня.
- А что у вас есть.
- Многое.
- Ну, например?
- Миры обтягивающие, легкие, вызывающие, удобные в носке … Можем подогнать мир по вам, учитывая ваши пожелания.
- Разве это возможно?
- Конечно! Мир каждого из нас – задача, требующая решения и носки. Но в некоторых случаях требуется изменения условия этой задачи – перенастройка, переодевание. Таким состоянием настройки нашего мира является гипнотический транс. Существует три ситуации, в которых мы меняем задачу, и, соответственно, три способа наведения транса. Первая: когда задача уже решена. Если мы сконцентрируемся на чем-то монотонном, не меняющемся: на маятнике или каком-либо неподвижном объекте, то в этом мире для нас не будет ничего нового, и потребуется замена. Вторая: если задача неразрешима в принципе, или слишком сложна. К подобным способам относятся, в частности, парадоксальные диалоги и высказывания – коаны, доведение себя до измождения, и такой метод наведения транса, как «путаница». Третья: если ответ или условие по какой-то причине неприемлемы. Этот способ более индивидуален. Сюда можно отнести транс в состоянии страха, стресса, а также некоторые виды неврастении. И чем гибче у человека психика, то есть чем меньше в его сознании «запретов» и «клише», тем сложнее его ввести в транс этим способом. Трудней переодеть в другой мир. Так поищем что-нибудь?
- Даже не знаю, если честно, то больше всего на свете я хочу спать.
- Сновидения – тоже другой мир. Они могут быть не менее значительны, чем, то что мы видим проснувшись, но могут создаваться и в помощь физическому миру. С их помощью животные моделируют свое поведение. Познание мира только методом «тыка» занимает много времени и достаточно травматичен. Поэтому был «разработан» механизм моделирования. Так установлено, что в своих сновидениях крысы, например, совершают действия, аналогичные тем, которые совершали накануне. А маленькие дети во сне решают те задачи, которые им не удалось решить днем. Недостаток такого моделирования при помощи образов, особенно зрительных, в том, что при этом «заслоняются» образы, поступающие от органов чувств, на это время животное становится слепым и беспомощным. Поэтому вполне целесообразно было, на каком-то этапе эволюции, совместить подобное моделирование с фазой бездействия и отдыха – со сном. Однако с развитием интеллекта назрела необходимость увеличить время этого моделирования, за счет периода бодрствования. Главная проблема при этом состояла в том, что нельзя одновременно воспринимать и полномасштабный мысленный зрительный образ, и разглядывать мир вокруг себя. Решение состояло в замене больших образов маленькими, их обозначающими, то есть знаками, и лучше, чтоб эти знаки относились к наименее нагруженному органу чувств, и к тому же позволяли общаться между собой. Для человека идеальными носителями таких знаков стали звуки. По мере подрастания ребенка моделирующая функция целиком переносится на «дневные» мысли-образы, тогда же как сны-модели превращаются в рудименты. А, смешавшись со знаками из наших мыслей, становятся занятной игрушкой психоаналитиков. Таким образом, мысли есть сновидения знаками. Правда, для мышления необходимо наличие в сознании набора наиболее общих врожденных понятий.
- Я так запутался, что наверное сойду с ума. – попробовал пошутить я сквозь сладкий зевок.
- Мир знаков также создается и регулируется тем же что создает и регулирует мир физический. Если же мир понятий становится самостоятельным, то это приводит к шизофрении. И все компьютеры – шизофреники. – с этими словами он ловко подвинул мне кресло.
Я сел и закрыл глаза. Вокруг меня замкнулась и закружилась темнота. Возникло странное ощущение. Невозможно было понять, то ли я засыпаю, то ли просыпаюсь.

Гора


Проснувшись или заснув, я оказался лежащим у подножия горы. Человек в большой соломенной шляпе, сидевший рядом, оживился, как после долгого ожидания, и поднялся разминая ноги. Не помню как, но я мгновенно оказался стоящим около него.
- Подождем знака. – сказал он.
- Какого?
- Который подскажет, куда нам идти.
- А если его не будет?
- Доверимся неделанию.
Внезапно я поплыл по тропе влево, а мой попутчик пошел рядом.
- Вот видите, - сказал он. Если мы не управляем своими действиями, то ими управляет что-то другое. Это что-то можно назвать Дао, нагуалем, Абсолютом или еще как-нибудь, но это будет уже прорыв за илюзорное. Так и Одиссей в свое время плюнул на все оттолкнул бревно и доверился богам. И только так смог попасть домой.
- Вы считаете, что мир – иллюзия?
- Но вы же наверняка знаете притчу вашего Платона о пещере. Все люди в пещере с костром посередине прикованы лицом к стене и могут наблюдать лишь тени на ней отбрасываемые ими самими и предметами, которые проносят у них за спиной. Они считают, что эти тени – реальный мир. И засмеют того, кто освободится от оков и станет им описывать и костер и настоящие вещи, чьи тени они наблюдают. То как образуются тени, сам этот механизм можно назвать тоналем. Но если этот человек продолжит двигаться дальше к выходу из пещеры, то он увидит солнце – это нагуаль, Абсолют. Правда появляется опасность ослепнуть, поэтому нужно привыкнуть к этом свету.
Мы подошли, вернее подплыли, к входу в пещеру и человек в шляпе протянул мне солнцезащитные очки. В них было почти ничего не видно, только общие контуры. Но он заверил, что этого достаточно, а если я их сниму, то сойду с ума. Достаточно напугав, он повел меня вовнутрь пещеры. Было сыро и прохладно, как и полагается в таких местах. И мы шли довольно долго, пока я не услышал вкрадчивый и ласковый голос моего сопровождающего.
- Здравствуй, Горгоша.
- Привет, Педро. – прошелестела та, которую лучше было не видеть.
- Мы, тут на гору решили прогуляться.
- А он уже наигрался? - речь шла обо мне.
- Во что? – вмешался я, потому что, не люблю когда говорят про меня в третьем лице.
- В жизнь. В органическую жизнь. – снова прошипела наша собеседница.
- А вы может хотите меня …. убить? – у меня во рту пересохло.
- А ты этого боишься?
-Конечно. – ответил я автоматически, но тут же почувствовал, что и страх у меня автоматический, внутри же все совершенно пусто.
- Объясни ему. – попросил Педро.
- Ты неорганическое существо – пузырь осознания, плавающий в Абсолюте.
- Вы уверены?
- Представь, себе сущности, назовем их осознаниями, которые существуют в своем, для нас почти непостижимом, мире. Этот мир крайне сложен для восприятия, настолько сложен, что неподготовленное к нему осознание будет испытывать невообразимые муки. Такие же, какие бы испытывали и мы если бы без подготовки очутились в помещении с оглушающей музыкой и ослепляющими вспышками света. Однако у еще "незрелых" сущностей это мучение связано скорее не с уровнем воздействия, а с тем, что они еще не могут осознать свой мир со всеми его взаимосвязями, для них он - невообразимый, пугающий хаос. Как быть? Необходима реабилитационная программа, подготавливающая осознания к восприятию своего мира. А что может лучше подготовить неокрепшую сущность к "взрослой" жизни, как не игра? И они играют. Каждое из таких осознаний погружено в игру, так же как мы погружаемся каждую ночь в свои сновидения. И также как мы, видя сон, не воспринимаем того, что происходит наяву, играющие, или спящие, осознания не воспринимают внешний мир.
Осознание, достигшее необходимого уровня восприятия должно само просыпаться, стряхивая с себя свой мир-сон в котором уже не нуждается. Так и у вас, сон прекращается, если вы осознаете, что это лишь сновидение, и вспоминаем себя в другом мире - наяву. Но как сделать, чтобы из простой иллюзии сон превратился в мост между настоящим и воображаемым миром? Для этого с одной стороны он должен полностью удовлетворять те сущности, которые еще не готовы с ним расстаться, а с другой, необходимо чтобы "продвинутые" осознания могли через свой мир-сон, как через фильтр, воспринимать мир внешний, абсолютный.
- Но как этого добиться?
- Представим себе, что мир, в котором живет каждый из нас и есть такой сон какого-либо осознания, и что этот мир-сон должен обладать описанными только что свойствами. То, что он может удовлетворить, тех, кто ни в чем другом не нуждается, доказывать не нужно. Но что может служить сигналом извне, не подчиняющимся законам этого мира-сна? Такими откровениями вполне могут быть случайные события. Ведь, как известно, элементарные частицы подчиняются вероятностным законам, по которым закономерности проявляются только при большом количестве событий, каждое из которых может быть любым. Таким образом, если осознание, чьим сном мы являемся, достаточно подготовлено к восприятию абсолюта, то нас все более будет привлекать мир случайный, а не закономерный. Нужно уметь отличать Инь от Ян. Другими это может быть прокомментировано, как отход от науки к религии и суевериям. На самом же деле это поворот от веры в реальность мира-сна, к изучению реальности объективной. Если то неорганическое осознание, которому вы снитесь, уже успело подготовиться к восприятию абсолюта, то вам сложный узор из случайностей не будет уже казаться чем-то бессистемным и хаотичным, и вы сможете ощутить стоящую за ними силу. На этом основаны различные гадания, когда по одним случайным событиям судят о других.
Основным препятствием на пути принятия данной концепции является то, что мы не привыкли считать свой мир чем-то индивидуальным. Напротив, чаще всего мы уверены, что мир един для всех. Но ведь так же мы не сомневаемся, пока не проснемся, в том, что мир наших снов - объективная реальность, и что люди, которые нам приснились, не являются самостоятельными наблюдателями. Наш мир также "одноместен", как и наши сны.
Мы также не двигая ногами выплыли из пещеры и я снял очки. И первое, что я увидел, когда мои глаза привыкли к свету – странного вида кролик.
- Это забракованный образец, совершенно бесполезный для органической жизни.
- А что с ним не так?
- Они размножается, только когда его численность уменьшается ниже определенной величины. Если их больше, чем может прокормится в данной местности, то они и не делают крольчат.
- Ну, это разумно.
- Еще если рождается кролик с полезными для выживания свойствами, то он будет плодить и плодить потомство, пока не изменится внешняя среда и его признаки перестанут быть полезными. Потому что они не умирают естественной смертью. То есть они не убивают сами себя старостью. Их может убить только внешняя среда.
- Это тоже хорошо для выживания вида. Они застрахованы от перенаселения и лучше других могут передать потомкам полезные признаки и приспособиться к изменяющейся окружающей среде. И вообще, что плохого в жизни без старости? – со временем я пожалел об этом вопросе, полтому что мне пришлось выслушать длиннющую лекцию.
- Нет никакого смысла в бессмертной органической жизни. Это все равно, что оставить навсегда человека в детском саде. А наши миры – такой детский сад. Чтобы в них можно было учиться они должны обладать тремя свойствами.
Во-первых, ему следует быть самодостаточным, то есть явлений происходящих в нем должно быть достаточно для объяснения любого из этих явлений. Это необходимо для того, чтобы осознание спящей сущности только тогда смогло разглядеть абсолют, когда будет к этому готово. Похожий принцип используется в некоторых устройствах полива комнатных растений, когда вода поступает только в сухую землю, нуждающуюся во влаге. Так и человек, то есть осознание сущности, которой он снится, только в том случае будет искать проявления абсолюта, если это осознание достаточно окрепло для этого. В противном случае мира-сна будет достаточно, а попытки поиска чего-то иного будут казаться смешными и бесплодными.
Из первого свойства, свойства самодостаточности, вытекает принцип причинности. Все что происходит в мире-сне должно иметь свою причину в этом же мире.
Второе свойство: открытость для абсолюта. В конце концов, эти миры-тренажеры и нужны нашим сущностям для постепенного восприятия внешнего мира. Следовательно, эти миры должны быть, фактически, нашпигованы проявлениями абсолюта, быть его отражениями. Конечно, это свойство противоречит первому, но об этом пойдет речь дальше.
Третье свойство: воспринимаемость. В мире-тренажере не должно быть ничего такого, что нельзя было бы воспринять. Иначе бы терялся смысл этого мира. Он для этого и создается, чтобы быть воспринятым. Причем имеется ввиду не только чувственное, но и умозрительное (воображаемое) восприятие. Из этого следует правило: в мире-сне нет ничего такого, чего нельзя было бы себе представить. А отсюда вытекает основной закон логики – закон противоречия. Раз невозможно представить себе ситуацию, в которой он нарушался, то он всегда верен, он – закон. Поэтому же в мире-сне не может быть ничего бесконечного – бесконечность нельзя представить.
Каждое из этих свойств противоречит другому. Как же можно совместить их в одном мире? То как это сделано вызывает восхищение. Рассмотрим три противоречивых пары, которые образуют эти свойства-принципы.
Первая пара: самодостаточность и открытость Абсолюту. Понятно, что одно исключает другое, но их примеряет удивительное изобретение – вероятность. Только привычка мешает нам восторгаться ею. Она совместила случайность и закономерность. Поражает то, как различные события, не связанные между собой причинно-следственной связью, и каждое из которых может быть любым, каким-то образом упорядочиваются. Так, если все люди земли разом бросят по монетке, то «решек» выпадет почти столько же сколько и «орлов». Тот же итог будет, если подобную игру растянуть на миллионы лет, а игроков разместить на различных планетах.
А ведь согласно воззрениям твоей современной физики поведение всех элементарных частиц носит вероятностный характер. То есть, если весь наш мир представить в виде элементарных событий, то каждое из них может быть любым, но при большом их количестве проявляются определенные закономерности, которые и «выливаются» потом в физические законы.
Таким образом, то каким будет то или иное случайное, единичное событие зависит от абсолюта. Тогда как распределение вероятностей, если таких событий много – прерогатива мира-сна. И может быть поэтому я вечно оставляю дела на последний момент, предоставляя возможность случаю решать свои проблемы?

Вторая пара – самодостаточность и воспринимаемость, тоже не так проста, как может показаться. Самодостаточность подразумевает причинность, а воспринимаемость отвергает бесконечность. Но так как мы не сможем найти такую первопричину, для которой не нужна своя причина, то получим бесконечную причинно-следственную цепочку. А это невозможно.
Это противоречие разрешится, если про причину нельзя будет однозначно сказать: есть она или нет. Как такое возможно? Пусть материя нашего мира-сна имеет не непрерывную, а дискретную структуру. То есть весь мир представляет собой совокупность событий между которыми ничего нет. Так частица – не маленький, снующий туда-сюда шарик, а ряд событий, которые ей приписываются. А каждые два таких события связаны между собой причинно-следственной связью, которую, тем не менее, нельзя обнаружить. Если вам это кажется слишком надуманным, то вы мало знакомы с современной физикой. В ее представлении элементарные частицы представляют собой именно такую совокупность событий, роль же причинной связи между ними выполняет некоторая абстракция, которую нельзя обнаружить, но можно рассчитать. Рассчитывается она, в частности, при помощи уравнения Шредингера. Возникает ощущение, что для частицы на все пространство накладывается некоторое поле, каждой точке которого соответствует определенная вероятность, с которой эта частица может там оказаться. Причем имеется в виду, что она туда не «прилетит» в привычном для нас понимании, а именно – «окажется». Из-за этого и возникает знаменитый корпускулярно-волновой дуализм. То есть, частица то исчезает, то появляется, а причинно-следственной связью между этими появлениями служит некоторое вероятностное поле, которое нельзя обнаружить (повторюсь) само по себе. Поэтому если мы найдем событие, которое претендует на звание «сотворение мира» (если мы не знаем более ранних событий), то не сможем однозначно сказать, есть у него причина или нет. Таким образом, в этом случае не нарушается принцип причинности и самодостаточности, и не допускается «дурная бесконечность», противоречащая принципу воспринимаемости. Так и уживаются вместе два этих свойства.
Третья пара: открытость абсолюту и воспринимаемость. Последнее подразумевает, что спящее осознание не воспринимает абсолют, так как при этом теряются защитные свойства мира-сна, сущность же воспринимает только то, что ему необходимо для выполнения возложенных на миры-тренажеры функции. Тогда как открытость абсолюту требует, чтобы мир-сон был, своего рода, его отражением. Совместить эти свойства можно только в том, что и воспринимается и не воспринимается одновременно. А поскольку мы не можем воспринимать того, что ни по каким критериям не соотносится с другими воспринимаемыми нами образами, то это условие можно переписать так: соотносится и не соотносится одновременно. Возможно ли это? Да. Такими странными свойствами, например, обладают иррациональные числа. Каждое из них соотносится с каким-нибудь рациональным, поскольку можно сказать какое из них больше или меньше, и не соотносится, потому что невозможно точно указать это соотношение. Так число Пи больше единицы, но попытка точно выразить это отношение приведет к бесконечной, не имеющей точного значения, дроби.
Такая «дырявость» присуща не только числовому ряду, но и чувственным образам. Я имею в виду искусство, произведения которого тем ценнее, чем больше в нем таких: не соотносящихся соотношений. А способность видеть искусство вокруг себя – еще один способ приблизиться к абсолюту. Такие иррациональные соотношения есть везде: в движениях, звуке, зрительных образах, нужно их только разглядеть. Однако первое свойство самодостаточности не дает этого сделать тем, чье осознание еще не окрепло. Ощущение искусства – очень тонкое, оно ничего не имеет общего с красотой, эмоцией, смыслом, так как все перечисленное принадлежит нашему миру-сну, а искусство – отражение абсолюта.
Раздумывая над словами Педро я поплыл дальше по тропе, которая серпантином взбиралась на гору. Краски вокруг становились все более насыщенными. Багровеющее небо отражалось красными сполохами в многочисленных ручьях, прорезающих склон. Мы проскользили мимо пагоды, но к моему удивлению не стали в нее заходить. Однако ее вид похоже побудил моего попутчика к каким-то мыслям, которые он мне сразу поспешил поведать в виде еще одного монотонного монолога.
- Неорганическое сознание видит органический сон, чтобы окрепнуть для непосредственного восприятия абсолюта. Если же одного такого сна оказалось недостаточно, то логично предположить, что за ним должен следовать другой и т. д. пока цель не будет достигнута, и цепочка не прервется. В каждом таком сне сущность может видеть себя тем или иным живым существом. Это можно назвать цепью перерождений или переселений душ. И чем более справедливую жизнь ведет человек, тем меньше страданий его ждет в следующей жизни. Причинами же страданий является привязанность к миру-сну. Чем больше вы проникаетесь чувством абсолюта, как чего-то несоизмеримо более значимого, чем окружающий мир-игра, тем меньше вам будут приносить страдания неудачи и невзгоды этого игрушечного мира. Чередования же миров-снов напоминает переход между уровнями в компьютерных играх. Если человек развил свое осознание, благодаря чему приблизился к абсолюту, и ослабил связи с миром-тренажером, ведя с точки зрения буддизма праведную жизнь, то следующую «жизнь» он начнет с уже достигнутого уровня осознания, с меньшей привязанностью к миру-сну, и, следовательно, меньше страдая. Таким образом, это идея не о воздаянии за благие дела, а простая констатация того факта, что уровень осознания может накапливаться от одного сна к другому.
Так вот, идею об "одноместных" мирах-снах, весьма последовательно развил буддизм. По его представлениям та или иная сущность, последовательно создает миры, в которых предстает каким-либо живым существом. В этом заключается буддийское учение о перерождении. Для буддизма такие перерождения не бесконечны, и для каждой сущности заканчиваются, в конце концов, тем, что она перестает создавать миры-сны, и начинает воспринимать реальный, абсолютный мир непосредственно, достигая нирваны. Таким образом, считает буддизм, следует избавиться от этих учебных миров, вернее, перерасти их, и чем быстрее, тем лучше. Каждый из них - мир страдания. И думаю, что здесь этот термин означает не только те или иные невзгоды, но и власть закономерностей, которые, не смотря на свою иллюзорность в этом мире-сне, имеют властьсилу закона. И каждая причина принуждает к тому или иному следствию, вне зависимости от нашей воли.
Помочь же своему осознанию избавиться от мира-сна можно несколькими способами. Первый заключается в попытке потерять интерес к этому сну. А для этого мало уйти от мирской суеты. Необходимо подавить в себе все желания и эмоции, потому что именно они являются мерилом нашей заинтересованности в мире-сне, который мы привыкли называть материальным. Ведь если мы будем его считать чем-то вторичным, иллюзорным, то разве сможет он у нас вызвать желание продвинуться по несуществующей службе, и купить снящуюся нам вещь? Поэтому, практически во всех религиях распространены такие практики по укрощению плоти, и избавления от желаний, как монашество, обеты, посты и т.д. К этой же категории способов избавления от материального мира-сна относятся и всевозможные медитации. Так, сидя в тишине, с закрытыми глазами, прогоняя мысли и зрительные образы, которые по сути тоже - ощущения, мы отстраняемся от привычного нам мира. Однако, подобное подавление чувств и ощущений, хотя и создает предпосылки, но само по себе еще не гарантирует того, что мы сможем ощутить мир абсолютный.
Другим способом приблизить нирвану является размышление. Наши миры-сны не слишком хорошо скроены, они дырявы, но чтобы это заметить нужно перестать свято верить в их абсолютную реальность. Тогда станут заметны всевозможные несуразности.
Интересный метод экспресс-подготовки к жизни в Абсолюте, связан с Бодхисаттвами. Хотя каждая сущность создает свой личный мир-сон, но они могут каким-то образом подстраиваться друг к другу. Такая подстройка осуществляется при помощи веры. Большая вера обеспечивает большее взаимовлияние между различными сущностями. Сущность, а в буддизме она называется Буддой, достигнув состояния в котором миры-сны ей уже не нужны, может помочь в этом и другим, влияя на их сновидения. Такие сущности-помощники и называются Бодхисаттвами. Влияя на мир-сон других, они, посредством определенного выстраивания событий и образов, заставляют обратить внимание на проявление Абсолюта. Но такое шефство возможно только при наличии крепкой связи между сущностями – сильной веры. Поэтому в буддизме и утверждается, что одним из способов освобождения от страданий является вера в какого-либо Бодхисаттву, один из которых - Иисус Христос.

Точно так же мы проследовали мимо христианской церкви . Но здесь дорогу преградил нам юродивый.
- А, грешник – он ткнул меня в грудь своей палкой. – за тебя он страдает!
- Вы же меня совсем не знаете!
- Раз ты родился в органическом мире, значит ты еще слаб и значит еще грешен! Иначе бы здесь не родился!
- А кто за меня страдает?
-ОН! Тот кто вместо того чтобы стать свободным и парить в абсолюте помогает стать свободным другим будучи навсегда привязанным к органическому миру верой в него других людей. Дай монетку!
Последняя фраза относилась к Педро, который только пожал плечами и проследовал дальше.
- Почему ты не дал ему денег?
- Я люблю его, как себя самого. Я же свою органическую плоть не люблю и не поощряю, поэтому и не дал ему денег, как не дал бы себе.
- По-моему, ты все переворачиваешь с ног на голову. Христианская мораль ….
- Ну, в первую очередь, я знаю, что мораль его не интересовала вообще. Если ты возжелал материальное благо, то уже совершил грех, вне зависимости от твоих поступков. Не возжелать же можно, только будучи к ним равнодушным. А равнодушие к органическому миру открывает дверь в мир абсолюта, неорганический. Отсюда и призывы не думать о завтрашнем дне, подставлять вторую щеку … и т.д. Те кто успел подготовиться к восприятию абсолюта, того ждут райские ощущения, того кто нет – адские мучения.
Мы поднялись еще выше. Облака в небе двигались все быстрее и быстрее, постоянно выстраиваясь в какие-то символы. Засмотревшись на них я оперся одной рукой на ствол дерева и тут же в ужасе одернул ее. Было такое ощущение будто я дотронулся до самого себя. Педро понял, что со мной происходит и рассмеялся.
- А то, что ты здесь перемещаешься с неподвижными ногами тебя значит не удивляет?! – он смеялся до слез.
- Удивляет.- возразил я, но понял что действительно сразу воспринял такой тип передвижения как должное.
- Стой неподвижно, закрой глаза и представь себя двигающимся в каком-то другом мире.
Я закрыл глаза и представил, что выбираю хлеб в магазине. Я шел вдоль стеллажей с корзиной и проверял булки на свежесть. Видение становилось все более реалистичным. И как сквозь пелену слышал инструкции Педро о том, что я должен продолжать чувствовать и себя неподвижного в этом мире и в то же время присутствовать во всем, что было в моем булочном движении. Какое-то время я мог следовать этим указаниям, но затем мой вымышленный мир стал меня затягивать. Я уже не все в нем контролировал и он начал жить своей жизнью. Кроме того, я стал терять ощущение неподвижности. Тут вмешался Педро и рывком вернул меня на гору.
- Это было движение в покое. – сказал он. - Теперь ты должен подняться на один уровень вверх.
- В гору?
- В восприятии. Представь, что этот мир такой же как тот магазин – создан твоим сознанием. Присутствуй во всем, что видишь, и ощути себя неподвижным, даже если ты здесь и перемещаешься. Это покой в движении. Это управление намерением.
- Но зачем мне представлять будто все это я представляю.
- Потому что так оно и есть. Вся вселенная, которую ты наблюдаешь и знаешь, простирается не дальше кончиков твоих пальцев. А все что ты видишь – не дальше твоих глаз. Тебе кажется, что ты смотришь вдаль, но на самом деле ты наблюдаешь собственные глаза. За ними уже ничего этого нет – там другой мир для тебя пока непостижимый. Хотя ждать и не долго осталось.
- Недолго? Это сколько? А можно все это как-то ускорить.
- Даже не знаю, что и сказать. С одной стороны для того, чтобы ускорить этот процесс нужно учиться отличать Инь от Ян, проявления абсолюта, случайностей от закономерностей и тавтологий созданных нашим неорганическим осознанием. И кроме того, нужно проникнуться равнодушием к миру органическому. С другой стороны, все это останется только потугами, если осознание не достаточно окрепло. Да и сама череда жизней – достаточно хороший тренажер, в результате которого осознание подготовится к встрече с Абсолютом. Незачем торопиться, органические жизни – мгновения, десятком больше десятком меньше – не имеет значения. А чтобы получить максимальную пользу от своей смерти, следует пересмотреть всю свою жизнь, но при условии что вы уже не воспринимаете ее всерьез. Чувствуя близкую смерть сознание органического о существо проделывает все это за секунды готовя себя к переходу и возвращая себе всю энергию, которую потратило на создание иллюзии реального, материального мира. Впрочем, иногда стоит поторопиться с окончательным освобождением от привязанности к мирам-снам.
За разговором я и не заметил, как мы подошли совсем близко к вершине горы и остановились около большого плоского камня. Педро провел по нему рукой и отошел немного назад. Поверхность камня засветилась, заморгала и после сухого треска на нем появилось изображение доисторического леса. На его фоне возникла голова динозавра. Это произошло так неожиданно, что я вздрогнул и отшатнулся. Но глаза чудовища излучали столько добродушия и я бы сказал грустной иронии, что я сразу проникся к нему симпатией. Динозавр прокашлялся и заговорил.
- Если вы смотрите эту запись, то значит нас уже нет в живых. Осознания, которые еще не способны воспринимать внешнюю реальность, учатся этому, видя сны. У каждого свой мир-сон, но благодаря вере, они могут определенным образом синхронизироваться, образуя сообщество. Не исключено, что таких сообществ много. И если одно осознание посредством веры будет подключаться, то к одному из них, то к другому, можно будет говорить о переходе от одного параллельного мира к другому.

Однако подобное сообщество может развалиться, если ослабнет вера между входящими в него осознаниями. Для них наступит конец света, конец их общего мира сна. Сами они, конечно, никуда не исчезнут, но им придется воспринять реальный мир, абсолют, поскольку их миры-сны, поддерживаемые верой будут разрушены. И для тех из них, кто не успеет подготовить себя к непосредственному восприятию абсолюта, такое внеплановое "прозрение", может быть крайне болезненным. На языке христианства это означает, что все грешники попадут в ад. Потому что грех - это как раз и есть излишняя привязанность к миру-сну и неготовность воспринять реальный мир.
Что же может привести к такому концу? Во-первых - любовь, та, о которой говорится в Новом завете. Потому что Иисус завещал любить друг друга, так как любит он. То есть каждый достигнувший Царства Божьего должен приложить все усилия, для освобождения других от власти мира-сна. Во-вторых - рассудок. Потому что непредвзятые размышления над нашими мирами-снами приводят к сомнению в их реальности. И в третьих, неустойчивость самого мира-сна. Из-за этого разрушился наш мир. Мир тех осознаний, которые в своих снах, видели себя динозаврами. Но будет создан другой и может быть ты, тот кто смотрит сейчас на меня, очередной органический сон моего неорганического сознания. Тебе никогда не снились драконы? – после этих слов голова подмигнула, и изображение исчезло.
- Это ... телевизор – спросил я пересохшим горлом, показывая на камень.
- Эта плоская проекция на твой мир. – Педро подошел ко мне и наклонившись к моему уху прошептал. – А я – трехмерная. Помнишь – мы одни в этом мире.
С последними словами он отступил несколько шагов назад и исчез как голограмма. Все что у меня осталось – это вершина в нескольких метрах от меня. Здесь тропа кончалась и я преодолевал оставшееся расстояние на четвереньках по склону по липкой и скользкой глине. Меня уже не удивляло ощущение самого себя при прикосновении к земле. Когда я поднялся, то уже точно знал, что происходит. Я был все ближе и ближе к тому, кто все это создал. Какой-то момент я ощущал его, как своего отца, но сближение продолжалось. Я распрямился, раскинул руки и слился со всем что видел. Ручьи стали моими венами, вода – кровью, земля – телом, лес - волосами. Я поглотился всем и все поглотил сам. А рой воспоминаний сделал все мои ощущения в этом мире – всего лишь моими ощущениями. И я снова оказался в душе.