Гунн (часть 1)

- Иди ко мне…
- Нет! Он мой!
- Мой! Он мой!
- Ко мне! Иди ко мне!
Они отталкивали друг друга и тянулись к нему своими тощими руками.
А он смотрел на них и всё пытался понять, чем они отличаются друг от друга? Все они были совершенно одинаковые: у каждой огромные чёрные глаза без зрачков, длинные распущенные волосы, тянущиеся к нему руки… У каждой только половина тела. Почему он решил, что это женщины? У них ведь отсутствовала грудь и нижняя часть тела.
Да, и зачем им ноги, если они передвигались в воздухе?
Они кружили вокруг него стайкой и, толкая друг друга, пытались дотронуться до него.
Почему ему никогда не приходило в голову посчитать их?
Ему казалось, что их всегда было одинаковое количество, но вот сколько именно?…

Посчитать он их не успел.
Прикосновение тёплых мокрых губ к своему лицу, и жуткий запах конского пота смешанного с кровью, выдернул его из видения и привёл его в себя:
- Барт… не надо… Живой я, живой…
Мужчина не открывая глаз, попытался уклониться от попыток коня заставить его очнуться. Движение головы в сторону пробудило боль в черепе, которая тут же разлилась по всему телу.
- …о, чёрт... – он попытался взять под контроль эту боль и ослабить её действие, - я даже чересчур живой…
Медленно, стараясь не слишком напрягать мускулы тела и не рвать запёкшуюся кровь на свежих ранах, сел. Слабость тут же нахлынула на него.
Конь крутил глазом, опустив голову, и встревожено всматриваясь в лицо своего хозяина.
- Да живой я, сказал же… Сейчас поднимусь, – мужчина попытался встать самостоятельно, но ноги пока не слушались. Конь тут же подставил свою голову, предлагая хозяину свою помощь. Ухватившись за загривок, мужчина поднялся, медленно добрался до сумки, привязанной к седлу и, отвязав её, снова тяжело опустился на землю.
Оглядевшись вокруг, он понял, почему воздух пропитан стойким запахом крови: поляна была усыпана трупами людей.
- Барт, куда мы опять влипли?
Голова отказывалась вспоминать предшествующие события. Она раскалывалась надвое, и мужчина решил, что это пока подождёт. Сейчас нужно было осмотреть себя, и перевязать снова начавшие кровоточить раны… Он развязал дорожный мешок и с мрачным удовлетворением достал оттуда всё, чем можно было обработать и перевязать раны. Похоже, для него это было привычным событием, поскольку руки делали своё дело, не обращаясь за советами к чугунной голове, которая сейчас и не смогла бы им помочь своими подсказками.
Обработав все доступные для рук раны своего тела, он с неудовольствием заметил, что осталась ещё одна. Из тех, которые он больше всего избегал, потому что не мог до них добраться самостоятельно: по спине вязко растекалось липкое тепло. Ну, что ж… Значит надо добраться до какого-нибудь населённого пункта.
Самое время вспомнить, как он тут оказался и где он живёт?
Но голова отказывалась отвечать ему на эти вопросы.
- Барт… - позвал он коня. Скакун наклонил голову и снова прошёлся языком по лицу хозяина, - прекрати… Нам надо домой. Но я не помню – куда… Может ты помнишь?
Конь, потоптавшись возле него, нехотя опустился на колени и, дождался пока мужчина залезет ему на спину и усядется в седло. Постояв немного на месте и поняв, что распоряжений от седока он не получит, конь выбрал направление сам и медленно, стараясь не сильно трясти раненого пошёл вперёд.

Как долго они ехали, мужчина не помнил. Кажется, он несколько раз терял сознание, доверившись Барту. Правда, летающие пучеглазки больше не появлялись.

Наконец они добрались до какого-то населённого пункта.
Барт спокойно шагал вдоль домов, мужчина не пытался управлять им. Он совершенно не узнавал ни этих людей, ни эти дома и надеялся, что конь сам привезёт его к домой.
Но скакун остановился у какой-то харчевни. За не высоким забором расположилась конюшня, и Барт вероятно решил, что ему пора тут отдохнуть.
Мужчина сполз с седла на землю и шатаясь направился ко входу.
Мальчик, что сидел у порога, увидев окровавленного шатающегося человека, быстро забежал внутрь и уже через пару секунд оттуда вышел низкорослый румяный человек с приклеенной улыбкой на губах и встревоженными глазами, закрыв всем своим телом проём двери.
- Вы хотите снять у меня комнату?
- Я хочу пить…- мужчина тяжело опустился прямо на землю у двери, - и, если можно…перевязать рану у меня на спине… я теряю кровь… а рана никак не закроется…
Толстяк какое-то время потоптался на месте, но потом всё же позвал жену и попросил принести воды.
После того, как путник напился воды и умылся, хозяин харчевни снова поинтересовался:
- Вы куда-то спешите? Или отдохнёте у меня немного? Может чего-нибудь поесть?
- …у меня нет денег… и я не помню кто я…- устало произнёс мужчина, закрывая глаза.
- Хм-м-м… - толстяк немного подумал, а потом всё же кивнул головой, - я отведу вас в другое место. Вам нужно немного отдохнуть. Да, и конь ваш устал.
- Дайте ему воды, пожалуйста, - вспомнил мужчина о своём друге, - и немного овса… Я расплачусь чуть позже...
Хозяин харчевни отвёл раненого в отдельную хлипкую постройку с небольшим топчаном, и последний, упав на кровать, отключился под тихие переговоры двух голосов:
- Зачем ты его оставил? А если его кто-нибудь преследует? Он весь в крови…
- Герти, он ранен. Конечно он в крови! Ему нужна помощь, нельзя же его просто оставить на улице?
- Ты видел его лошадь? Она ж стоит чёртову уйму денег! А оружие? Это не простой путник…
- Тем более… Если он не простой путник, то нам это зачтётся.
- А если его ищут? Зачем нам неприятности? А если он и вовсе помрёт? Что мы будем тогда с ним делать?
- Если он помрёт, у нас останется его замечательный конь. А если выживет - тоже не плохо. Отдай это Хлое, пусть постирает и зашьёт…
****************

Ему дали имя Гунн.
Почему именно такое – он не знал. Своё он почему-то никак не мог вспомнить. Он вообще, ничего не мог вспомнить, начиная с тех событий в лесу.
Пока он жил в той самой пристройке, которую ему выделил Шабаз – так звали толстяка-хозяина. По утрам он выгуливал Барта на поле за городом, и приводил себя в порядок. А всё остальное время помогал толстяку.
Идти Гунну было некуда.
Вспомнить кто он – не получалось.
А Шабаз был совсем не против того, чтобы рядом с ним жил человек, который мастерски владел мечом, топором, ножами. Тем более, что характер у странного путника был спокойный и неприметный. Он не требовал ничего кроме пищи для себя и своего коня, и не отказывался выполнять любую работу, где требовалась мужская или конская сила.
Гунн никак не мог понять почему и как могло случиться, что он совершенно не помнил своего прошлого. Это терзало и мучило его.
Он хотел было вернуться на место того происшествия, но с прискорбием понял, что совершенно не знает где это случилось: сюда привёз его Барт.
Время шло, и ничего не менялось.

Риму он увидел впервые около небольшой гончарной лавки. Хозяин лавки выпнул из помещения своего пса, и тот пронзительно заскулив от удара, упал прямо под ноги тоненькой девушке, закутанной в старенький залатанный платок. Она опустилась на корточки и обняв подскуливающую собаку, зашептала ей что-то ласковое на ухо.
- Оставь в покое моего пса, Рима! – гневно окрикнул её хозяин лавки.
Девушка быстро выпрямилась и отошла от животного.
Гунн наблюдал эту сцену, возвращаясь с Бартом домой.
Она что-то тихо ответила лавочнику, на что тот громко разразился руганью:
- Учи свою мать латать мои носки! Пошла прочь!
Девушка испуганно огляделась по сторонам и в этот самый момент, их взгляды с Гунном пересеклись. Её глаза вдруг широко распахнулись и она, в ужасе, шарахнулась в ближайший проулок, убегая Гунна. Он бы никогда не обратил внимания на эту худую и сутулую девчушку, если бы не такая странная её реакция.
«…она меня знает?..» - мелькнуло у него в голове, - «Она испугалась меня… Значит встречала меня раньше… Нужно найти её…»
Благо имя её он уже знал.
Шабаз рассказал ему, что Рима дочь швеи Феты.
Отца у Римы нет, потому что у Феты никогда не было мужа. Именно поэтому две женщины держались особняком, и о них мало что было известно. В своё время, когда Фета забеременела неизвестно от кого, город заклеймил её позором. С тех пор, женщина с дочкой редко появлялись на людях. Участия в городских праздниках они не принимали, да и вообще Риму считали странной девочкой.
Фета всегда её прятала от людей, и та выросла перепуганным и замкнутым ребёнком.
- Значит Рима никогда не покидала этот город?
- На сколько мне известно – нет, - пожал плечами Шабаз.
- Тогда, как она могла меня узнать?
- С чего ты решил, что она тебя узнала? Может она просто испугалась и убежала.
- Я что такой страшный?
- Кто его знает, что там в голове у девчонки?…
Гунн решил, что это вполне возможно и ……… и постарался забыть этот случай.

Другая встреча состоялась спустя несколько недель.
Они с Шабазом поехали за продуктами. И пока он ждал толстяка, Рима налетела на него буквально сама, торопясь куда-то и постоянно оглядываясь.
Она вскинула глаза на человека, с которым столкнулась, и тот самый ужас снова вспыхнул в её глазах.
- Стой! – он схватил её за руки, не давая снова ускользнуть от него, - Почему ты меня боишься, Рима?
Губы девушки беззвучно двигались, а глаза смотрели куда-то сквозь него. Взгляд Риммы был почти безумным. Но что-то говорило Гунну, что девушка может ответить ему на его вопросы:
- Ты меня знаешь? – он не отпускал её руки, а она остервенело пыталась вырваться от него.
-…пусти меня… пожалуйста… - наконец выдохнула она, - ты – убийца!
От неожиданности услышанного он разжал свои руки, и девушка, освободившись, тут же убежала.
Не сказать, что эти слова сильно поразили Гунна. Он давно уже подозревал, что его тело исполосованное шрамами от боевого оружия, его умение владеть топором и мечом, его необыкновенно умный и преданный конь… всё это говорило о том, что он был не просто обыкновенным человеком, и ему не раз приходилось встречаться со смертью.
Но он считал себя воином. Никак не убийцей…
Однако слова перепуганной девушки неожиданным образом срезонировали где-то внутри Гунна, и его душа согласилась с ними: он был убийцей. Он действительно убивал людей. Не вооружённых людей. Не солдат. Не воинов… а обыкновенных людей…
Холодок пробежался по жилам Гунна и тут же оставил его.
«..но она-то откуда это знает?..»
Несколько дней Гунн пытался вспомнить то, что «сковырнуло» в памяти Рима.
Но память не хотела поддаваться.

Гунн решил, что пришло время отыскать Риму и пораспросить её.
Он не хотел её пугать снова поэтому, когда нашёл их дом, то не стал ломиться туда сразу, а решил понаблюдать, и подождать подходящего случая. Он бродил в пределах видимости вокруг и ждал пока кто-нибудь подойдёт к нему сам.
Ждать пришлось не один день.
Женщины действительно редко выходили на улицу.
А если и выходили, то только для того, чтобы что-то вынести или занести в дом.
По сторонам они не глазели, поэтому Гунна не сразу увидели.
- Что тебе нужно от моей дочери? – однажды подошла к нему Фета
- Я хочу поговорить с ней.
- О чём? Она не знает тебя. Ей не о чем с тобой разговаривать.
- Почему она боится меня?
- Она боится всех. Мир жесток.
Гунн не знал, стоит ли говорить старой женщине, что его дочь увидела в нём того, кого он и сам в себе не видел уже несколько месяцев? Но эти слова никак не хотели выходить их гортани.
- Фета… Я не причиню ей зла. Позволь мне просто задать ей пару вопросов?
- Нет. Не позволю. Она не будет говорить с тобой. Уходи. Когда ты здесь - её убивает страх. Прояви милость… уходи.
Глаза женщины смотрели спокойно и Гунн не смог отказать ей.

Но, видимо, кто-то в небесах непременно желал, чтобы Гунн поговорил с Риммой. Потому что они встретились уже через несколько дней в пустом узком проулке, в котором разминуться было совершенно невозможно, как только пройти мимо друг друга.
Рима заметила Гунна слишком поздно, чтобы развернуться и убежать, а он воспользовался её растерянностью и в два шага оказался воле неё.
- Прошу… не бойся… не убегай, Рима… Мне нужно знать. Никто не может помочь мне, только ты. Я знаю, ты можешь рассказать мне. Пожалуйста, не бойся… - он уговаривал её не разжимая рук, но и не сжимая их так, чтобы девушка чувствовала себя в ловушке.
- …я не могу тебе помочь… не могу… - шептала девушка, пряча свои глаза и пытаясь не смотреть ему в лицо, - отпусти меня…
- Ты назвала меня убийцей. Почему? Как ты узнала? Скажи… прошу… пожалуйста, Рима?
- …я не хотела…так получилось… прости… я не хотела…
- Скажи, почему ты так сказала? Что ты знаешь?
- Я ничего не знаю, Арет… Совсем ничего…
- Арет? – имя привычно скользнуло прямо в его сердце и устроилось в нём, как у себя дома. – Это моё имя? Откуда ты его знаешь? – и его руки рефлекторно сжались сильнее, чтобы она не дай бог снова не убежала.
- Пожалуйста, Гунн... Я не знаю, почему так назвала тебя. Так получилось.
- Рима, просто расскажи мне то, что у тебя получается, когда ты смотришь на меня. Просто расскажи… Пойми, я всё забыл. Я не могу вспомнить… А что, если где-то меня ждёт семья? И они не знают, где я… если меня ждёт мать, жена…
- Нет! Нет! – девушка отрицательно мотала головой, уткнувшись глазами в землю, - никто не ждёт тебя… Нет ни одного человека на земле, кто был бы тебе дорог... Иначе, они давно бы уже выпили тебя…. Ты только потому до сих пор ещё и жив, что никого не любишь, ни к кому не привязан. Они не могут поймать твоё внимание. Только поэтому ты всё ещё жив… Пожалуйста отпусти меня… я ничего не знаю… и я боюсь тебя…
- …кто? Кто «они»? О ком ты говоришь? – слова Римы так шокировали его, что он ослабил свою хватку, и девушка, вырвавшись, бросилась прочь от него по переулку, - Рима! Не убегай! Помоги мне! – отчаяние вдруг накатило на него горячей волной, – Кто это - «они»?