На грани

[rukamiry]

 

 

между кровью и тишиной,

между звуком и светом, землей,

между телом, небом, чувством,

между сердцем и безумством,

меж природою, и искусством тени`,

между красным бриллиантом, Нани,

сердце камнем мне до крови грани,

разрывай между насыщенным и пу`стым,

пусть испарится из меня туманом гу`стым.......

 

между воображением и талантом,

за печалью, за стеной.........

за плечами боли и сказки земной,

между синим......... цветом цвети с голубями,

я полечу светом словно атом между нами,

и разделю свое сердце на пустоту.........

мне не хватает крови` на души красоту.........

 

покрой меня багровой печалью,

отправь на изгнанье в серость с баналью,

за далью твоих очерченных дорог,

приготовь вкрутую мой восторг,

мне черно-белых цветов цвоих,

.................. сперва сладость подари,

пусть будут оглавлением стихов моих,

......................... однажды, Рари,

говори со мною песней души, твори......

гори, пылай во цветах цвоих до зари.........

 

мне одиноко в темноте,

................ гореть тусклой тенью,

впереди глубина в узорах......... на высоте,

я приду прежде......... к забвенью,

в раздорах.........

не успев взойти на холмы.........

 

для чего, мне ответь, эти ноты тоски даны,

бесконечно скорбящей неутолимой.........

словно для голубого, красный -

............................................. неделимый,

где небо лишь белых цветов -

.................................. без холодов.......

где в серость печали кануть готов....

где признаешь сердца спелость -

не знаешь перед чувствами оков.............

[Дон Бублик]

32

 

Нарисуй мне весну

Золотым, голубым и зеленым

Укажи мне звезду,

Что дорогою сердца ведёт

Я так странно забыл,

Что за счастье проснуться влюбленным

Я так странно не знал,

Что всему и всегда свой черёд

 

За границей моих

Запыленных и мрачных владений

По орбите любви

Также катится мир не спеша

Я тебя разыщу

По обрывкам своих сновидений

Там, где вновь оживет

И от счастья заплачет душа

 

Нарисуй мне тот взгляд,

Что сквозь вязкий, навязчивый морок

Позовет за собой

В путь, что может быть, жизни длинней

Я клянусь не свернуть,

Как бы ни был он труден и долог

До конца своих дней...

Я клянусь...

До конца своих дней...

[Гость Стас]

Достучаться до небес - Мелодия слез

 

http://www.youtube.com/watch?v=NGO3vS7WIAw

[Rico]

[Rico]

http://www.youtube.com/watch?v=EkZpz9TxFVI

[Гость Стас]

Rico

 

http://www.youtube.com/watch?v=xitQEwbgsvo

[Гость Стас]

 

http://www.youtube.com/watch?v=9qrNbCSNBfc&list=UUToqKM3gqm_K4eJaOfRx6zw

[Дон Бублик]

Некий, скажем "Джек с Фонарем"...

Случайно наткнулся, как это обычно и бывает...

 

Кем ты будешь, если в море полнейший штиль?

Убоишься зноя, жажды и тишины?

... Если было плохо, каждый из нас шутил,

Словно беды все глупы и предрешены.

 

Доставали в трюмах ром или новоросс,

Тасовали лица, подвиги и состав

Каждый вроде сам, но каждый куда-то рос

Чтобы небо греть дыханием, дорастав.

 

Кем ты будешь, если в море бушует шторм?

Сдашься морю, или будет тверда рука?

... Нас будило утром солнце из синих штор,

Задремавших вместе, грудой и кое-как.

 

Твёрдо знали: погибать уж, так всей ордой

Не страшились крика, гонора и пера

Даже если твой корабль — всего лишь дом

Это дом для тех, кто всё-таки, да пират

 

Кем ты станешь, если будет пора приплыть?

Если каждого раскинет по городам?

... Мыли кости, руки, помыслы и полы

Словно это не закончится никогда

 

Я не знаю, сколько лето вмещает лет

Как берётся счастье во временной кредит

Старый парус бьется бабочкой на стекле

И уже не так уж страшно, что впереди

 

 

Не терять ни рук, не песен, шагая врозь

Волны памяти ловить пересохшим ртом

Лена, Игорь, Юля, Лёша (в миру Барбос),

Лис, Дарина, Влад, Рикардо, Надян, Антон.

...................................

Ну, и если уж кому-нибудь понравится, то...

 

"химеры-хранители

вместо всех фанфиков мира,

с благодарностью за всё.

 

 

в двадцать не жизнь, а сплошные схемы: куча намёток и чертежей. вот ты плетешься домой со смены - вырастешь в Джеймса, пока что Джей. куртка, наушник с плохим контактом, рваные кеды, огонь в глазах - осень на два отбивает такты и залезает к тебе в рюкзак. кончилось лето - волшебный бисер, туго сплети, сбереги навек, память ступает проворной рысью, ждёт темноты в городской траве. вроде не то чтобы зол и загнан — нервые стальные, пока щадят...

 

но накрывает всегда внезапно — бомбой на скверах и площадях.

 

мы научились различным трюкам - так, что не снилось и циркачам. стерпим уход и врага и друга, небо попрём на своих плечах. если ты сильный, пока ты молод - что тебе горе и нищета?

только когда настигает холод - Бог упаси не иметь щита. это в кино всё легко и колко - помощь друзей, волшебство, гроза... здесь на окне ледяная корка, и у метели твои глаза. если бесцветно, темно и страшно, выход не виден и за версту...

 

...те, кто однажды вступил на стражу, будут стоять на своем посту.

 

***

старый трамвай тормозит со стоном, ярко искрятся во тьме рога. сумку хватай и беги из дома, кто будет вправе тебя ругать? мысли по ветру - легко и быстро, будто вовек не прибавят лет... значит, шли к чёрту своих Магистров, быстро садись и бери билет. небо - чужое, свои кумиры, кружит волшебной каймою стих... даже пусть где-то ты центр Мира - сможет ли это тебя спасти? в Ехо дела не бывают плохи, беды - нестрашные мотыльки. вот мне пятнадцать, и я в лоохи - кто еще помнит меня таким? гибель моя обитает в птице, жизнь обращается к нам на "вы" - эй, а не хочешь ли прокатиться вниз по мерцающим мостовым? орден за Орден, и брат за брата, только звенит в глубине струна - мысль о том, что пора обратно - и есть твоя Тёмная Сторона. мантию снять, и стянуть корону, скабой завесить дверной глазок; бросить монетку на дно Хурона, чтобы приснился еще разок.

в мире другом зацветает вереск, как не тасуй - наверху валет. где бы ты ни был, я здесь надеюсь, что ты умеешь вставать на след.

 

поезд летит, заедают дверцы, в Лондоне холодно в ноябре. если еще не разбито сердце, так ли уж важно, кто здесь храбрей? гул заголовков — "волна террора", "происки Лорда", "борьба за трон"...только какая судьба, авроры, если семнадцать, и ты влюблен? хитрость, мозги, доброта, отвага, страшно ли, мальчик? ничуть, ничуть...можно не быть с гриффиндорским флагом, чтобы сражаться плечом к плечу. старая песня, тебе не знать ли: дружба - и воин, и проводник; самого сильного из заклятий нет ни в одной из запретных книг. палочка, клетка, за плечи лямка, чуточку пороха брось в камин - глупо всю жизнь ждать письма из замка, нужно садиться писать самим. здесь не заклятья - скорей патроны, маггловский кодекс, извечный рок... где-то вдали стережёт Патронус зыбкие грани твоих миров. старые сны накрывают шалью, чьи-то глаза сберегут от пуль — я замышляю одну лишь шалость, карта, скорей, укажи мне путь.

 

раз уж пришёл - никуда не деться, строчки на стенах укажут путь. волчья тропа охраняет детство - значит, мы справимся как-нибудь. струйка из крана - заместо речки, зубы порою острей меча; ночь старых Сказок продлится вечно - или пока не решишь смолчать. кто выделяется - тот опасен, лучше не знать ни о чём лихом... но почему в надоевшем классе пахнет корою и влажным мхом? но почему всё сильнее знаки, руки - прозрачнее и светлей? странные песни поёт Табаки, древние травы бурлят в котле, пальцы Седого скользят небрежно, вяжет холщовый мешок тесьма... если сумеешь найти надежду, то соберёшь её в талисман. но почему всё сильнее знаки, ветер за окнами сер и тих; все коридоры ведут к Изнанке - хватит ли духа туда пойти? пусть нелегко и пусты пороги, истина, вообщем, совсем проста - здесь ты становишься тем в итоге, кем ты нашёл в себе силы стать.

строчки из книги - тоска, потеха, пусть тебе скажут, мол, что на том?...

Дом никогда не бросает тех, кто взял, и однажды поверил в Дом.

 

***

знаю, ты скажешь - «всего лишь книги», я не дурак, отдаю отчет. будут любимых родные лики, будет опорой в беде плечо. будет несметная сотня плюсов, что в своё время пришлёт судьба; полную цену своих иллюзий я отложил в кладовые лба. знаю, что скоро добью все цели, смело решится любой вопрос...

 

ну а пока - кружит домик Элли, трубку в дыму набивает Холмс. чай наливает, смеясь, Алиса, Хаку летит - за верстой верста, тихо шагают за дудкой крысы, робко подходит к звезде Тристан, Мортимер вслух оживляет строчки - эй, Сажерук, вот и твой черед!... Бильбо сбегает от эльфов в бочке, Герда бежит через колкий лёд. в детстве бежать при любой погоде с книжкой во двор - и пойди найди...

вот вспоминаешь, и так выходит - ты никогда не бывал один.

 

 

путь до окраин довольно долог; Джей задремал, опустив лицо.

войско выходит из книжных полок и окружает его кольцом."

[Дон Бублик]

Он же... "Джек-с-Фонарем"

 

Господь мой Боже, дающий силы, моя поддержка душевных битв - я очень скуп на свои "спасибо" и никогда не читал молитв, когда легко - закрываю двери, и открываю, когда трудней - но никогда так в тебя не верил, как в эти все девяносто дней.

 

Да, это лучшее твое лето, твой лучший маленький жаркий год; когда в июне пришли ответы и перекрыли весь кислород, ты думал, всё, оклематься нечем, и ты прострелен, сожжён, убит...

Но вот смотри, как прекрасен вечер, и в венах бьется твой личный бит. А так боялся, что бросишь вёсла, и не отыщешь своей души...Не знаю, стал ли ты, парень, взрослым, но точно вырос и стал большим.

Запомни горы, дворы, прогулки, гитары, пение налегке, запомни крик парохода гулкий, родных драконов в Геленджике, каким счастливым ты был, и полным, и новый мир где-то у виска...

Чтоб если вдруг возвратится полночь, ты снова смог это отыскать.

[Дон Бублик]

Собственно вещь ближе к теме... он же - "Джек-с-Фонарем"...

 

Первый, ответь, я же знаю, ты там на связи.

Первый, тут все мертвы, ну а я - подавно.

Первый, я так безнадежно и крепко связан.

Что это не кажется больше таким забавным.

 

Первый, я так устал от луны и фальши,

Первый, что будет дальше?

 

Первый, когда я уеду уже отсюда?

Первый, когда наконец мне откроют двери?

Думаешь, я не верю в добро и чудо?

Хуже, дружище. Я до сих пор в них верю.

 

Я понимаю, работа там, опыт, и стаж, но

Первый, мне очень страшно.

 

Первый, тут даже чайки кричат от боли.

Первый, и этих чаек могу понять я

Первый, и я боюсь, то ли смерти, то ли

Монстра, давно живущего под кроватью.

 

Первый, тут кто-то есть..? Показалось. Нервы.

Первый, ответь мне, первы...

[Гость Mr.bioengineer]

Я всегда твердил, что судьба - игра.

Что зачем нам рыба, раз есть икра.

Что готический стиль победит, как школа,

как способность торчать, избежав укола.

Я сижу у окна. За окном осина.

Я любил немногих. Однако - сильно.

 

Я считал, что лес - только часть полена.

Что зачем вся дева, раз есть колено.

Что, устав от поднятой веком пыли,

русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.

Я сижу у окна. Я помыл посуду.

Я был счастлив здесь, и уже не буду.

 

Я писал, что в лампочке - ужас пола.

Что любовь, как акт, лишена глагола.

Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,

вещь обретает не ноль, но Хронос.

Я сижу у окна. Вспоминаю юность.

Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

 

Я сказал, что лист разрушает почку.

И что семя, упавши в дурную почву,

не дает побега; что луг с поляной

есть пример рукоблудья, в Природе данный.

Я сижу у окна, обхватив колени,

в обществе собственной грузной тени.

 

Моя песня была лишена мотива,

но зато ее хором не спеть. Не диво,

что в награду мне за такие речи

своих ног никто не кладет на плечи.

Я сижу у окна в темноте; как скорый,

море гремит за волнистой шторой.

 

Гражданин второсортной эпохи, гордо

признаю я товаром второго сорта

свои лучшие мысли и дням грядущим

я дарю их как опыт борьбы с удушьем.

Я сижу в темноте. И она не хуже

в комнате, чем темнота снаружи.

 

Иосиф Бродский

 

Изменено 11 марта 2015 пользователем Mr.bioengineer

[Дон Бублик]

Джек-с-Фонарем

 

"Вот книга жизни - смотри скорее, работа, школа и детский сад. В четыре варежки руки греют, а в шесть - подпалины в волосах. В двенадцать снова принёс четверку, в пятнадцать гром за окном гремит, в семнадцать хоббиты, эльфы, орки, бежать, срываться, стучать дверьми. На той странице - мотало, било, бросало на остриё меча...

На этой - сохнут еще чернила. В ней нету "было", в ней есть "сейчас".

На этой - сонный июньский город, нырять, дрожать в ледяной воде, кататься в парке, мотаться в горы, быть всюду, вместе...

 

...и быть нигде.

Когда не пахнут степные травы, не греют мысли и блеск лучей, когда внутри - остывает, травит, когда ты словно другой, ничей, и тускло светят в дворах и кухнях все те, кто может еще светить, когда ты знаешь - всё скоро рухнет, исчезнут в дыме твои пути, когда всё счастье ушло куда-то, кусками рушится личный мир...

 

...Вломи себе по башке лопатой. И от меня кочергой вломи.

 

Дай в лоб с размаху, сойди с уступа, не клейся, словно дешёвый рис. Бывает пусто - но стисни зубы, не трусь, одумайся, соберись. Проснись с рассветом, смотри - в пожаре рисует солнце свои черты.

 

Мир очень старый и мудрый парень. Он видел кучу таких, как ты.

 

Не нужно мерить судьбу шагами, и ждать удачи ли, власти ли. Для тех, кто сдался - мир словно камень. Для тех, кто верит - он пластилин. Не прячься серой угрюмой тенью, не шли надежды в металлолом.

Твое упрямое Восхожденье стоит и ждет за любым углом.

Ты можешь ждать, сомневаться, греться, бояться, волосы теребя. Но как-то раз в беспокойном сердце проснётся кто-то сильней тебя. Потащит, грубо стащив с порога, скрутив реальность в бараний рог. Смиренным нынче - одна дорога. Таким как ты - миллион дорог.

 

Вот книга жизни - мелькают строчки, не видно, сколько еще страниц. Одно я знаю, пожалуй, точно - глупей нет дела: трястись за дни. Ужасно глупо - всё ждать чего-то, гадать, бояться, не спать, не жить...

 

...Нырять в хрусталь, в ледяную воду, где камни острые, как ножи. Бежать в автобус, занять оконце, жевать сосиски и хлеб ржаной, смотреть, как вдруг на закате солнце тебя окрасило рыжиной, гулять по Спасу, писать баллады, тихонько нежность вдыхать в слова, ловить затылком людские взгляды, и улыбаться, и танцевать. Срываться в полночь, пить хмель и солод, влюбляться чертову сотню раз...

 

А мир смеётся, он пьян и молод. Какое дело ему до нас."

[Дон Бублик]

Катя Волкова

 

обыкновенное чудо

 

медведь заболел… обычная, вроде, простуда…

обычный, казалось бы, насморк такой… человеческий…

но вот, как мохнатый будда (в порядке… чуда),

он вывалился из жизни на простыни вечности.

 

в застывшее «здесь» и «сейчас», на мою кровать…

лежал на ней, такой беззащитно-бурый,

что хотелось в него упасть и расцеловать,

и плевать на всё с высокой… температуры…

 

мы говорили о многом, мечтали о лете,

мечтали: вот будет лето и мы уедем…

даже нашли по глобусу на планете

место, где рады людям и их медведям.

 

во мне просыпалась нежность… самая первая,

та, с какой на ребёнка глядишь новорожденного…

медведь говорил: извини, что звал тебя стервою

и за всё, что сказал и сделал неосторожного…

 

а я скулила в ответ: ты тоже прости меня,

я думала, что растеряла всё это… женское,

и называла его самым важным именем…

а он становился плюшевым и божественно

 

белым, набитым ватой мягкой до кончиков

лап, домашним, самым на свете… редким…

 

седьмой день болезни его неожиданно кончился,

когда я курила, сидя на табуретке

 

на маленькой кухне… он встал и отправился в лес,

обычным медведем, не помнящим нашего счастья…

а я целый день отправляла ему sms:

возвращайся, медведь.., возвращайся, медведь..., возвращайся…

[Гость Тат]

ПРЫНЦУ....

 

Милый прекрасный принц! Приезжай, пожалуйста, на коне

Белом… или любого другого (красивого чтобы) цвета.

И забери меня в чудесный замок свой, наконец…

Как ты меня узнаешь? Да так и узнаешь. Несложно это:

Я в сарафане красном в зеленый горошек и длинном (в пол)

На голове кокошник, в зубах сигарета, в руках гармошка…

Собственно, всё.. но пока санитар мне не сделал второй укол,

Хочешь, я про себя сейчас ещё расскажу немножко…

Я хороша собой, правда вот жаль – не всегда в себе.

Маленькая… С большой… Из хорошей семьи… С плохим аттестатом…

Хобби – играть на деньги, на свежем воздухе, на губе…

Я выпиваю, ворую, гадаю на' руку по судьбе…

Не одобряю мат… Но, если надо, могу и матом…

Это не первая жизнь, мне, кстати, очень комфортно в ней.

Ну а ещё я когда-то была мужиком-рыбаком в Коломне,

В жарком Байрам-Али - полуголой метательницей ножей

В диких лесах Валдая - лихой пожирательницей ужей,

И трубадуром в мультфильме, и кем-то ещё… до сих пор не вспомню…

Я ненавижу спам, обожаю сауны, склоны, сплин

Свет, Сыктывкар, стратегии, сабо, ссуды, секунды, суши…

Я – как сама гармония…, просто какой-то там янь и ин…

Если б была крестьянкой, то у меня бы родился сын

Где-нибудь в Муроме… Звали б его непременно тогда Илюшей…

Адрес моей прописки – прекрасный дворец с расписным крыльцом…

Только последний месяц я почему-то живу в палате.

И санитар со шприцом и таким нехорошим большим лицом

Мнит себя мудрецом, о чём-то спорит с моим отцом –

Всё еще не готов признать мою принадлежность к знати…

Так что, прошу тебя, великий ужасный прекрасный принц,

Выйди из ступора, замка… ну или хотя бы… из интереса

Сядь на коня и под стук копыт такой вот: «тыдынц-тыдынц»

Мчись забирать меня в сказку…

 

твоя прынцесса.

 

Катя Волкова.

[Дон Бублик]

Тат... чудный стих, спасибо!

Но там немножко по-другому заканчивается:

 

"Мчись забирать меня в сказку…

Волкова Катя

(твоя принцесса)"

 

"Волкова Катя" - часть стиха, подпись в письме...

 

Прошу прощения за занудство. ))

 

P.S. Название - "недосказочное".

Изменено 22 марта 2015 пользователем Дон Бублик

[Гость Тат]

ВЕРНО ! Это действительно важно, для нее. «тыдынц-тыдынц»

-Мчись забирать меня в сказку…

стопудово!

[Дон Бублик]

Тат...............

 

«тыдынц-тыдынц»... )))

...........................................................................

К изначальной теме "На грани" это имеет мало отношения, но теперь уж... (собственно, она же - Катя Волкова)

 

Голос детства

 

Голосом мамы,

……………….…..такой молодой

……………………………………….и красивой,

Детство зовет меня в край

………………………………….карамельно-плюшевый,

Где Сивка-бурка,

………………………взмахнув

……………………………………..золотою гривой,

Скажет:

……………….Проси, что хочешь.

…………………………………………..Тебя я слушаю…

_______________________________________________

 

Где наших душ оболочки

……………………………….радужно-тонки,

Каждое облако на' небе

……………………………….взбито в суфле…

Где доплывают до берега

……………………………….все мамонтенки,

Те, что по синему морю

………………………………..к зеленой земле…

 

Где каждый день –

……………………….ожиданье

……………………………………..веселого чуда,

Каждая ночь –

…………………..колыбель

………………………………….безмятежного сна…

Где, если в доме

…………………….тобою

………………………………….разбита посуда,

То непременно

…………………….на счастье

…………………………………….разбита она…

 

Там не случается осени

……………………………..скучной и хмурой…

Там вам не скажут о лете:

…………………………………мол, жаркое слишком…

Там не бывает проблем

…………………………….с личной жизнью,

……………………………………………………..фигурой….

Мир разноцветен и прост,

…………………………………..как любимая книжка…

______________________________________________

 

…Вот бы суметь

………………………..и за детством

…………………………………………….пуститься вдогонку

Только нет мест

………………………..на неведомом том корабле,

Что под заливистый смех

………………………………………..капитана-ребенка

Ходит по синему морю

…………………………………………….к зеленой земле…

Изменено 22 марта 2015 пользователем Дон Бублик

[Гость Тат]

Дон Бублик! Спасибо! Я нашла Катю! И это,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

 

Кто-то всю жизнь поджидает на берегу,

Принца на белом... Под парусом алым - Грэя,

Смотрит за грань горизонта, дышать не смея,

Грея мечту, в предвкушении счастья млея...

Клиника, прям-таки... Я на них ржу-ни-ма-гу!

 

Сонмы ассолей (пасиб тебе, дядя Грин)

Каждое утро встают в ожиданьи чуда:

Мол, вот сейчас из сказки, из ниоткуда…

 

Жрицы фаст-фуда и флуда, храни их Будда

(маленький бог, похожий на мандарин)

 

Верят и ждут, между делом гуляя за

(за-муж), на время, вот так, без больших замахов:

За алкоголиков, преподов, олигархов,

Жарких метисов, соседей, детей монархов

И вот за этого, с искорками в глазах.

 

Так же (от скуки) рожают мужьям детей,

Маются… Бьют посуду…. Летают в Ниццу

Кушают пиццу… Лелеют в руках синицу…

- Слушай, а как там Грэй?

- Продолжает сниться….

Жалко, что попадаются всё не те…..

 

И продолжают усердно мозолить зад,

Сидя на берегу, на морском песочке...

Томно вздыхая почти-что на каждой строчке,

Книжку про алый парус читая дочке,

Как новобранцу в этот "Ассоль-отряд"

............................................

 

Где ж тебя носит, чудесный фрегат-мечта?

Сколько им ждать? И долго ль не знать покоя?

Счастье, оно же рядом, оно другое….

 

Выйди из сказки и помаши рукою

Грэю, историю Грина не дочита…..

[Гость Тат]

Ши похожа на волка – измученный и голодный, он готов бежать, придумывать что угодно, чтоб остаться неприкаянным и свободным, чтоб не стать добычей в очередной игре. Ши привыкла кусаться больно, скрываться быстро. Осторожно, умирая от любопытства – «расскажи мне о ней» - срывается, словно выстрел… Я готовлю ужин. Ши заключает: «Бред».

 

Ши петляет в мыслях, путая браконьеров: «Есть нормальные вещи – счастье, семья, карьера, можно хоть до утра без конца приводить примеры, можно хоть до утра… Расскажи мне о ней…еще...» Я смотрю на нее, и она не выносит взгляда – это слишком искрится воздух, когда мы рядом… Ши краснеет: «Не расскажешь, ну и не надо…» Взгляд опасен, невозможен и запрещен.

 

Я смеюсь, наливаю чай, достаю конфеты. Ши берет календарь, констатирует: «Скоро лето», Ши, конечно, нынче думает не об этом, но, конечно, не признается никогда. За окном февраль в последнем морозе замер. Мы сдаем один и тот же простой экзамен. «Я пишу – и море дышит перед глазами…» Ши сердито огрызается: «Ерунда!»

 

А потом звонит Она, приглашает в гости, мы болтаем о поэзии, личном росте… Крепкий чай у Ши становится в горле костью, она держит меня молчанием, как капкан. Телефон наполнен гулом чужих истории – мой эфир доступен, вычищен и просторен. Ши меня убивает взглядом – и я не спорю. Ши уходит, бросив скомканное: «Пока».

 

Ши рыдала б сейчас взахлеб, но всплакнет едва ли – ей на небе права слабости не давали. Ши пинает остатки снега, дерзит в трамвае, открывает дверь ломающимся ключом… Ши сидит в холодной комнате, пьет и злится. Ши свободна – и не может освободиться. У нее простое правило – не влюбиться. А влюбившись, не рассказывать ни о чем.

 

Ши похожа на волка – слабого, между прочим. Волк блуждает по кругу в худшем из одиночеств. Волка можно спасти, и он этого очень хочет, но боится приручения, как огня. Ши приходит ко мне, как всегда, без пяти четыре, словно в клетке, нервно мечется по квартире: «Я люблю кого-то, по-твоему, в этом мире?..»

 

- Одинокого волка, милая.

 

И меня.

 

 

© Кот Басё

[Дон Бублик]

Так много о нем (ней) слышал, и так мало читал...

Волшебно...

[Гость Тат]

- Это главное - видеть звезды ночью, звенящие там, вдали,

видеть свою планету и знать, что вернешься - никак иначе.

- Знаешь, мне жаль, но бывает иначе. Для каждого звезды - свои,

кому-то они смеются навстречу, кому-то навстречу - плачут.

И темноты бывает уж слишком много.

- Ты сердцем смотри

в самую глубину, где лучшее; чтоб создавать, а не рушить,

ведь самого главного ты не увидишь глазами, оно внутри.

- Старый закон: то, что внутри - всегда больше, чем то, что снаружи.

Когда летишь от звезды к звезде, заблудиться немудрено,

Легко - запутаться, если в груди слишком много болит прощаний.

- Главное - не забывать, пусть бывает больно, но все равно:

ты навсегда будешь в ответе за всех, кого приручаешь.

- Но в этом смысл - идти, бежать, не оглядываясь назад,

без остановки...

- Нельзя - в одиночку, не выжить без тех, кто близок.

Когда какой-нибудь рыжий лис хитро посмотрит в глаза,

если его приручить - он станет совсем особенным лисом.

- Что ж, в этом, пожалуй, и есть ответ на главный вселенский вопрос.

- И никто не должен быть одинок, если хочет, чтоб обнимали.

понимаешь, когда ты находишь розу - единственную из роз,

главное - не потерять ее.

...ветер, молчание.

- Понимаю.

(с)

[Дон Бублик]

Совершенно внезапная и удивительная находка сегодняшнего дня - Саша Кладбисче...

 

Ревность

 

В изначальном потоке цвета и голосов,

В этом яростном вихре, что был еще до стихий,

Мы сверкали алмазами, слушая вечный зов,

Танцевали Тебе и читали Тебе стихи,

Ничего от Тебя не пряча и не тая,

И помимо любви не ведая ничего.

 

Лучше прочих я пел, и сверкал тоже ярче – я,

Ради малого лишь одобрения Твоего,

Ярый дух, в хоре звездном – особая сверхзвезда,

Все пути освещал я небесному кораблю.

И однажды – вне времени и не поймешь, когда –

Я Тебе рассказал, как же сильно Тебя люблю.

Как любви Твоей искры горстями ловить я рад,

Сделать лучшее – лучшим, живое – еще живей!

 

А другие – они не достойны любви Твоей,

Или если достойны – то меньше меня стократ.

 

В бесконечном потоке – планеты одной овал,

Океаны воды, океаны людских огней.

Невозможно представить, как я Тебя ревновал

К этой маленькой кучке праха, что был на ней.

 

В черном космосе стылом, летя между звезд и льдин,

Черной ревностью колкой звенел мой последний стих.

Я сказал, что уйду, и что буду сверкать один,

Если Ты не желаешь любить меня больше них.

И гордыней тягучей веками обременен,

Сам себе я палач, непокоен, невыносим,

И, когтями скребя ткань материи и времен,

Слышу эхо Твое, и дышу, задыхаясь им:

Это то, что вовек не достанется одному,

То, что делит ничто на воду и суши твердь.

 

Ты сказал, я однажды вырасту и пойму.

 

И наверное, в эту секунду исчезнет смерть.

.......................................

 

Любовь

 

Когда корпус подмоги далек и недосягаем,

Когда рвутся гранаты, и лёгкие крутит газ,

Остаётся любовь – это всё, чем располагаем.

Это то, что не выбить и не отобрать у нас.

Когда кажется – тщетны старания и попытки,

Оккупирован трон, заблокирован кабинет,

Остаётся любовь – это то, что у нас в избытке,

С чем нельзя проиграть.

То, чего у них просто нет.

 

Когда злобно закушены губы до брызгов алого

И глаза застилает багровая пелена –

 

Помни:

Только любовь всегда побеждала дьявола.

 

Лишь она.

[Гость Vselenka]

Ангелина Белая

Почувствуй

 

Ты сердцем меня почувствуй,

Душою своею прими.

Земное моё отсутствие

Небесной мечтой замени...

Я-ветер тебе навстречу.

Я-капля дождя на стекле.

Я-тихий прохладный вечер.

Я-солнечный луч на земле.

Я-в робком дыханье рассвета.

Я-в нежном пенье ручья.

Я-в каждой улыбке светлой.

Я-кроме тебя-ничья!

Ты сердцем меня почувствуй,

Душою своею прими.

Земное моё отсутствие

Небесной мечтой замени...

[Гость Vselenka]

Ангелина Белая

 

Две души соприкоснулись

На какое-то мгновенье,

Вдруг почуяли как нужно

Это соприкосновенье...

Им, до сей поры далёким,

Им, разбросанным по свету,

Безнадёжно одиноким

В бесконечном мире этом,

Им, о близости мечтавшим,

Но потерянным в пространстве,

Им, давно уже уставшим

От земных и звёздных странствий,

Разным, но необычайно

Друг на друга так похожим,

 

 

Оказавшимся случайно

В двух столкнувшихся прохожих.

И тогда, во время встречи,

Прикоснувшись на мгновенье,

Две души познали вечность

В этом соприкосновеньи...

[Дон Бублик]

***

 

Небо снова рисует странные облака

Грозовые с белыми – та еще, в общем, смесь

Как же я возвращался долго-издалека,

Вспоминая вновь, все то, для чего мы здесь...

.........

Это облако, как фрегат – сокрушитель волн

И на нем ты пират... спеши, покоряй моря

И верна команда... и трюм старым ромом полн

Кто тут вспомнит... эй?.. где пропиты якоря...

 

Это – замок, в который ты не дошел тогда

Заплутал, запутался, где-то совсем исчез

Но его не тронули ветры, дожди, года

Там томится та, что лучше любых принцесс...

 

А вот облако - город... место живых легенд

Не рубивших Гидре, быть может, голов пока

Это город тех, кто из всех серпантинов-лент

Выбирали путь, стремящийся «в облака»...

.........

Пусть все те, кто не лезли пьяными на рожон

И не ставили на кон медный последний грош

Не подскажут путь… но заметят, как ты смешон...

Не желая знать, чем так этот путь хорош...

 

Улыбнись, покивай… и хватит… и «будь таков»

Не суди, не спорь, не оглядывайся… дерзай

Не меняй дорогу на звон золотых оков

Просто ты иди...

................и больше не исчезай...

[Дон Бублик]

Саша Кладбисче

 

Френсис

 

Френсису несколько лет за двадцать, он симпатичен и вечно пьян. Любит с иголочки одеваться, жаждет уехать за океан. Френсис не знает ни в чем границы: девочки, покер и алкоголь…

Френсис оказывается в больнице: недомоганье, одышка, боль.

Доктор оценивает цвет кожи, меряет пульс на запястье руки, слушает легкие, сердце тоже, смотрит на ногти и на белки. Доктор вздыхает: «Какая жалость!». Френсису ясно, он не дурак, в общем, недолго ему осталось – там то ли сифилис, то ли рак.

Месяца три, может, пять – не боле. Если на море – возможно, шесть. Скоро придется ему от боли что-нибудь вкалывать или есть. Френсис кивает, берет бумажку с мелко расписанною бедой. Доктор за дверью вздыхает тяжко – жаль пациента, такой молодой!

 

Вот и начало житейской драме. Лишь заплатив за визит врачу, Френсис с улыбкой приходит к маме: «Мама, я мир увидать хочу. Лоск городской надоел мне слишком, мне бы в Камбоджу, Вьетнам, Непал… Мам, ты же помнишь, еще мальчишкой о путешествиях я мечтал».

Мама седая, вздохнув украдкой, смотрит на Френсиса сквозь лорнет: «Милый, конечно же, все в порядке, ну, поезжай, почему бы нет! Я ежедневно молиться буду, Френсис, сынок ненаглядный мой, не забывай мне писать оттуда, и возвращайся скорей домой».

Дав обещание старой маме письма писать много-много лет, Френсис берет саквояж с вещами и на корабль берет билет. Матушка пусть не узнает горя, думает Френсис, на борт взойдя.

Время уходит. Корабль в море, над головой пелена дождя.

За океаном – навеки лето. Чтоб избежать суеты мирской, Френсис себе дом снимает где-то, где шум прибоя и бриз морской. Вот, вытирая виски от влаги, сев на веранде за стол-бюро, он достает чистый лист бумаги, также чернильницу и перо. Приступы боли скрутили снова. Ночью, видать, не заснет совсем. «Матушка, здравствуй. Жива? Здорова? Я как обычно – доволен всем».

Ночью от боли и впрямь не спится. Френсис, накинув халат, встает, снова пьет воду – и пишет письма, пишет на множество лет вперед. Про путешествия, горы, страны, встречи, разлуки и города, вкус молока, аромат шафрана… Просто и весело. Как всегда.

Матушка, письма читая, плачет, слезы по белым текут листам: «Френсис, родной, мой любимый мальчик, как хорошо, что ты счастлив там». Он от инъекций давно зависим, адская боль – покидать постель. Но ежедневно – по десять писем, десять историй на пять недель. Почерк неровный – от боли жуткой: «Мама, прости, нас трясет в пути!». Письма заканчивать нужно шуткой; «я здесь женился опять почти»!

На берегу океана волны ловят с текущий с небес муссон. Френсису больше не будет больно, Френсис глядит свой последний сон, в саван укутан, обряжен в робу… Пахнет сандал за его спиной. Местный священник читает гробу тихо напутствие в мир иной.

Смуглый слуга-азиат по средам, также по пятницам в два часа носит на почту конверты с бредом, сотни рассказов от мертвеца. А через год – никуда не деться, старость не радость, как говорят, мать умерла – прихватило сердце.

Годы идут. Много лет подряд письма плывут из-за океана, словно надежда еще жива.

В сумке несет почтальон исправно

от никого никому слова.

[Дон Бублик]

Саша Кладбисче

Спасибо тебе за безумие за твоё

 

За то, что хотя никогда я не жил толково –

Ты любишь меня: ненормального, не-такого.

 

Вино наше – яд, хлеб нам выела спорынья.

 

Спасибо тебе – ежедневно и ежечасно.

Блаженны безумные, только, увы, несчастны,

Они одиноки в безумии – но не я.

 

А мне повезло: мне не надо прилично, чинно

Скрываться всю жизнь под нормальной чужой личиной,

И делая вид, что системы исправлен сбой.

 

И в мире, где все на рога надевают нимбы,

Где каждый второй притвориться хотел другим бы,

Великий мой дар – оставаться всегда собой:

С тобой,

и судьбой – ненормальной, неугомонной,

Вовек не гоняясь за славой и за мамоной,

И вслух презирая двуличие и враньё,

Смеясь, когда кличут меня дураком, балбесом,

Шутом, бунтарём, полудурком и даже бесом –

Да, я бесноват, и одежда моя – тряпьё,

Камнями избит, кровоточу, наколобродив!

 

Но я не один перед всеми ору, юродив –

Спасибо тебе.

 

Пусть слетается вороньё,

Вдвоем мы сильней, и сильнее безумство наше,

И страшно-нормальный мир нам уже не страшен.

 

Спасибо тебе за безумие за твоё.

...........................................

 

Мед Поэзии

 

У диска луны, как поганка, бледной,

легли девять звездных камней в навратну.

Мне Странник сказал: "У тебя последний,

единственный шанс повернуть обратно!

Единожды выпив из чаши знаний,

мы прежними, брат, никогда не станем.

И будет твой путь все страннЕй и стрАнней,

ты сменишь людей на иную стаю..."

 

Я встал на колени, и чуть робея,

из рук его принял с отваром кружку.

Я слышал, как в чаще играли феи,

забавно пища, тормоша друг дружку,

Листва стоголосая шелестела,

огонь ел дрова, как деликатесы...

И с каждым глотком проникала в тело

особая мудрость земли и леса.

 

На плечи мне падала неба милость,

И с прошлым навеки пришлось проститься,

Ведь с этого мига все изменилось:

Я стал понимать, что щебечут птицы;

Рисунки коры расплелись во фразы,

И красками ночь расцветила травы.

Я видел все тайные тропы сразу,

И троллей, и эльфов, и фей оравы,

Ходил по чащобам, где смертный не был,

Корону примерил из лунной стали.

Я стал необъятен, подобен небу,

И звезды глазами моими стали...

 

А Странник смотрел, как на своде чистом

Играла луна серебристым бликом.

Он трубку набил чабрецом душистым,

и мятой волшебной, и базиликом,

И рёк мне, клубы выпуская дыма:

"Пусть нас осуждают друзья и семьи,

Зато мы теперь не проходим мимо

Источников силы, дверей в Подземье.

Зато мы летаем быстрее ветра,

Зато мы всегда восстаем из праха!

Храни волшебство и запомни это,

И где бы ни шел ты -- иди без страха."

 

 

Когда истекли все часы и сроки,

Без сил и без мыслей на землю сел я...

 

О путник, читающий эти строки,

Не пей мед поэзии для веселья!

Не пей чашу мудрости, если гложет

Тебя рой сомнений. Не пей, серьезно!

 

Но если отважишься выпить, всё же,

Ты карту увидишь на небе звездном.

По ней и иди.

 

Есть сердца без фальши,

Их души -- бессмертны. Пути бескрайны,

Пути, по которым идешь всё дальше.

 

И мир открывает тебе все тайны.