Альтернатива монистической философии - Диалектический дуализм

Что представляет собой Реальность и проявленный мир - раскрывает эзотерическое учение "Тайной доктрины".

Для передачи идей учения на языке доступном экзотерической науке ближе всего язык философии. Проявленный мир пронизан полярными сторонами (дух-материя, свет-тьма, низшее-высшее, прошлое-будущее, внутренннее-внешнее и т.д.), которые образуют противоречия, развертывающие природу мира в "живой" процесс, развитие.

Философское описание природы проявленного мира с помощью диалектического метода в его совмещении с принципом дуальности, противоречивости мира представляет собой суть диалектического дуализма Строго говоря, в рамках диалектического описания природы
мира, квант не имеет протяженности и длительности и, вместе с
тем, обладает ими. Квант содержит в себе противоречие
дискретности (отдельности) и синкретности (непрерывности). В
чувственном восприятии протяженность и длительность даны как
непрерывность, синкретность. Теоретические выводы о
квантованности пространства протяженности и квантованности
времени невозможно вывести из чувственного восприятия, ибо «так
уж устроены наши органы восприятия, что способны воспринимать
вещи только под формой пространства, только как протяженные и
продолжающиеся (под формой времени)». Или как заявляет В.Н.
Леонович в «Концепции физической модели квантовой гравитации»:
«Субъективное восприятие формируется суммарным квантовым
воздействием, воспринимаемым через посредство цепочки физических
сенсоров (чувствительных механизмов-датчиков), а это означает,
что субъективное восприятие всегда является результатом
статистического усредненного воздействия. Таким образом,
квантовая структура и квантовое устройство мира - это объективные
реалии, а наше статистическое восприятие в формате классической
геометрии – это субъективно воспринимаемый, реальный, но только
эффективный мир, который, де факто, допускает не адекватное
(ошибочное) субъективное восприятие».

Кант (и Ильенков) разрывает диалектическое взаимоотношение
синтеза и анализа:

«В центре внимания…проблема так называемых синтетических
действий интеллекта, т.е. действий, посредством которых
достигается новое знание, а не просто разъясняется уже имеющееся
в голове представление. Понимая под синтезом вообще
"присоединение различных представлений друг к другу и понимание
их многообразия в едином акте познания", Кант тем самым придал
синтезу роль и значение фундаментальной операции мышления, по
существу и по времени предшествующей всякому анализу. Если анализ
сводится к процессу разложения готовых представлений и понятий,
то синтез как раз и выступает в качестве акта производства новых
понятий. В самом деле, говорит Кант, где рассудок ничего раньше
не соединил, там ему нечего также и разлагать, поэтому "наши
представления должны быть уже даны раньше всякого анализа их и ни
одно понятие не может по содержанию возникнуть аналитически"»

В определении Кантом анализа («анализ сводится к процессу
разложения готовых представлений и понятий») безосновательно
утверждается наличие в мышлении «готовых представлений и
понятий». Откуда готовые понятия берутся в интеллекте, мышлении?
Готовые понятия – не врожденные слагаемые ума. Они либо
формируются интеллектом из эмпирического материала,
предоставляемого уму, интеллекту, мышлению через чувственное
восприятие предметов мира, либо принимаются умом одного человека
(ученика) из ума другого человека (учителя). Но учитель, также,
либо сам формирует из эмпирического опыта «готовые понятия», либо
заимствует их у своего учителя. В обоих случаях изначально
«готовых понятий» в уме нет. Т.о., в интеллекте, мышлении нет
изначально «готовых понятий» - источника для логического анализа.
Мы имеем классический пример - что первично: яйцо или курица, кто
кого порождает?

Можно пытаться перенести источник анализа в сферу
эмпирического: там де пребывает единичное, частное, разрозненное,
а вот в сфере интеллекта господствует логический синтез, который
де открывает в познавательном процессе новое знание (а
эмпирическое единичное, частное, разобщенное непостижимым образом
из сферы чувственно-конкретного образа восприятия переносится в
сферу абстрактно-логического мышления, интеллекта в форме
«готового понятия», разложенного в логическом анализе на
составные части, из которых интеллект с помощью синтеза лепит уже
«новые понятия» с неведомо откуда взявшимся новым содержанием).

Рассмотрим взаимоотношение синтеза и анализа с позиции
диалектического метода исследования. В познавательном процессе
синтез и анализ взаимно порождают, производят друг друга.
Одностороннее сведение анализа к следствию синтеза (как итогу
разложения синтетического, целого, единого на множественные
составляющие части) лишает синтез своей основы. Ведь, в свою
очередь, синтез есть ни что иное как сложение, обобщение
частного, множественного (того, что есть итог анализа) в единое,
цельное, обобщенное, интегрированное, синтетическое. Как анализу
неоткуда браться, кроме как из «своего другого» - синтеза – через
разложение синтетического, так и синтезу неоткуда браться, кроме
как из «своего другого» - анализа – из полученных в анализе
множественных составляющих частей познаваемых предметов мира.

Источник нового знания - это не синтез (инструмент из сферы
логического) и вообще не интеллект сам по себе. В диалектическом
взаимоотношении анализа и синтеза в сфере интеллекта само по
себе принципиально новое знание родиться не может. Ни синтез, ни
анализ (ни индукция, ни дедукция) сами по себе не добывают новое
знание о предметах мира. Источником нового знания выступает
содержание природы мира. Содержание мира присутствует во всей
полноте в любом предмете мира (в человеке в том числе). В
сознании человека (и в познании) содержание мира представлено в
актуальной форме уже известного (познанного) содержания, или
знания, и в полярной форме потенциального, т.е. еще неизвестного
(непознанного) содержания, или неведения (запущенная форма –
невежество).

Источник нового знания (понимаемый как инструмент познания)
– это интуиция человека. Именно интуиция (или канал связи
человека с еще непознанным знанием) переводит новое знание из
формы непознанного, потенциального в форму доступную интеллекту и
чувственному восприятию. В процессе работы интуиции ранее
недоступное (потенциальное для познающего человека) содержание
мира становится достоянием сферы чувственного восприятия
(воображение, чувственно-конкретные образы синкретного
художественного постижения мира) и сферы абстрактно-логического
интеллектуального постижения мира. Через интуицию новое
содержание попадает в познавательный процесс и тогда результатом
диалектического взаимодействия анализа и синтеза действительно
могут стать новые представления, понятия, новое интеллектуальное
знание в сфере интеллекта.

Работа интеллекта с материалом, поставляемым интуицией,
строится по правилам (законам) своей абстрактно-логической сферы:
по законам формальной, диалектической и специальной логики.
Логика (во всех своих разновидностях) выступает обязательным
правилом работы интеллекта с содержанием мира (с доступным,
усвоенным в познании знанием и знанием еще только постигаемым).
Нарушение интеллектом (рассудком, умом познавателя, ученого)
законов логики приводит к искажению результатов познания,
неадекватности (ложности) наших представлений о природе мира. И в
этом смысле (обеспечения адекватного перевода содержания мира в
абстрактно-логическую форму знания) можно говорить о соблюдении
правил логики (и формальной, и диалектической, и специальной),
как критерия истинности знания (в его абстрактно-логической
форме).

Из этого положения следует: а) в научном и философском
познании следует применять логику, как метод исследования,
познания мира (что соблюдается и это банальность); б) логику
необходимо изучать, совершенствовать как теорию, имеющую своим
предметом правила мышления, необходимые для адекватного выражения
в познании содержание мира в сфере интеллекта. Вывод б)
чрезвычайно актуален, поскольку, несмотря на долгую историю
развития логики, применение на практике ее раздела –
диалектической логики – мягко говоря, оставляет желать лучшего.
Причины я вижу две. Во-первых, сама по себе диалектика непроста в
применении. Во-вторых, господство до сего времени монистического
подхода в философии усложняет в квадрате применение диалектики.
Разделение вплоть до разрыва Кантом сферы логики и сферы
«эмпирических наук»:

«Основоположником такого понимания логики (как
универсальных форм познавательной деятельности субъекта в
индивидуальном сознании) Кант не без основания считает
Аристотеля… Кант, однако, упрекает Аристотеля в том, что тот, …не
удовольствовавшись выяснением логической функции категорий,
приписал им еще и "метафизическое значение", объявив их не только
логическими, т.е. теоретико-познавательными, схемами деятельности
ума, но и всеобщими формами бытия, всеобщими определениями мира
вещей самих по себе, то бишь "гипостазировал" чистейшие
логические схемы в виде метафизики, в виде универсальной теории
объективности как таковой… и, таким образом, превратил логику в
метафизику, в онтологию»
У Канта получается, что логика, будучи наукой, изучающей
формы (правила, схемы деятельности ума) мышления, не имеет
отношения к наукам, имеющим дело с эмпирией (изучающим
«объективный мир»). Однако, любая наука имеет своим языком
категории, понятия из сферы логики и оперирует в своем познании
суждениями по правилам логики. Т.е. эмпирическая наука не имеет
иного средства выражения своего предмета кроме, как язык логики и
правила логики. Следовательно, логика имеет весьма прямое
отношение к сфере «эмпирических наук». Вне средств логики никакая
наука не может существовать. Таким образом, прав Аристотель,
относящий логику и к собственной сфере мышления (законы, правила
мышления, как предмет логики), и к сфере онтологии (логика как
метод, средство, инструмент познавательный у частных наук,
изучающих мир «сам по себе»). Знание конкретных наук выражается
не иначе как через облечение их содержания в
абстрактно-логическую форму понятий, категорий, заключений из
сферы логики.
«Согласно Канту, категории – чисто логические формы,
схемы деятельности интеллекта, связующего данные чувственного
опыта (восприятий) в форме понятия, теоретического (объективного)
суждения. Сами по себе категории пусты, и попытка использовать их
не в качестве логических форм обобщения эмпирических данных, а
как-то иначе ведет лишь к пустословию, к чисто вербальным
словопрениям. Эту мысль Кант выражает на свой манер, утверждая,
что категории ни в коем случае нельзя понимать как абстрактные
определения вещей самих по себе, как они существуют вне сознания
людей, за пределами опыта. Они всеобщим (абстрактно-всеобщим)
образом характеризуют лишь мыслимый предмет, т.е. внешний мир,
как и каким мы его необходимо мыслим, как и каким он предстает в
сознании после преломления его через призму наших органов чувств
и форм мышления. Посему трансцендентальная логика истины – и есть
логика, и только логика, только учение о мышлении. Ее понятия
(категории) абсолютно ничего не говорят нам о том, как обстоят
дела в мире вне опыта, есть ли там, в мире "трансцендентного",
внеопытного, причинность, необходимость и случай, качественные и
количественные различия, разница вероятности и неизбежности
наступления событий и т.д. и т.п. Этот вопрос Кант не считает
возможным решить. Однако в том мире, какой дан нам в опыте, дело
обстоит именно так, как рисует логика, а большего науке и не
нужно».
Вновь имеет место разрыв субъект-объектного отношения на
«вещи в мышлении» и «вещи самой по себе» (знаменитая «вещь в
себе»). У человека нет иного способа не только знать что-либо о
предмете, но даже судить о некоей «вещи в себе», кроме как
посредством ума, мышления. «Вещь в себе» - это наглядный образчик
«пустословия, чисто вербальных словопрений», ибо это чистый
домысел, вымысел, следствие разрыва субъект-объектного отношения.
В познании знания о вещи, предмете приобретаются человеком в
процессе субъект-объектного взаимоотношения. В этих
взаимоотношениях в познании рождается знание о предмете, вещи.
Вещь выступает здесь объектом – «вещью для нас». Вне познания нет
никакой непостижимой «вещи в себе», есть вещь просто вне процесса
познания. Вне познания вещь является не непостижимой «вещью в
себе», а непознанной вещью, которая станет постижимой «вещью для
нас», когда мы вступим в субъект-объектное отношение с вещью в
процессе познания.

Логика, как инструмент, вне которого познание предмета
принципиально невозможно в сфере науки (в отличие от сферы
искусства, где используется не только абстрактно-логическая форма
мышления), ни в коей мере не сводится к «только логике» (явно
подразумевается под логикой теория мышления: ее правила,
подразделения на формальную, диалектическую, специальные виды
логики). Содержательная сторона эмпирического знания в науке
выражается в логических формах тех же понятий, категорий,
суждений. Только предметом логики здесь выступают не сами
логические формы («только логика»), а содержательная сторона
наук, выражаемая средствами логики. Логика, имеющая своим
предметом изучение своих собственных форм (понятий, категорий,
суждений и т.д.), своих правил, законов, - это теория логики.
Логика, имеющая своим предметом выражение своими логическими
средствами содержания наук – это логика в статусе научного
метода, методология научного знания.

«Критика чистого разума» строится Кантом на трактовке
логической сферы мышления
с позиций формальной логики, налагающей запрет на противоречие в
суждениях:

«В состояние логического противоречия (антиномии) рассудок
попадает таким отбразом: …при попытке произвести полный синтез
всех теоретических понятий и суждений, сделанных на базе
протекшего опыта, сразу же обнаруживается, что и сам уже
протекший опыт был внутри себя антиномичен, если, конечно, брать
его в целом, а не только тот или иной произвольно ограниченный
его аспект или фрагмент, где, разумеется, противоречия избежать
можно. И антиномичен протекший опыт уже потому, что он заключает
в себе обобщения и суждения, синтезированные по схемам не только
разных, но и прямо противоположных категорий.

В инструментарии рассудка, как показала трансцендентальная
логика, имеются пары взаимно противоположных категорий, т.е.
взаимно противонаправленных схем действий мышления. Например,
существует не только категория тождества, нацеливающая интеллект
на отыскание одинаковых, инвариантных определений в разных
объектах, но и полярная ей категория различия, нацеливающая как
раз на обратную операцию – на отыскание различий и вариаций в
объектах, по видимости тождественных. Рядом с понятием
необходимости имеется понятие случая и т.д. и т.п. Каждая
категория имеет противоположную себе и несоединимую с нею без
нарушения запрета противоречия категорию. … И любое явление,
данное в опыте, всегда можно осмыслить при помощи как одной, так
и другой, прямо противоположной ей категориальной схемы. … Тут
два взаимно несовместимых и никогда не совпадающих друг с другом
направления поиска, два пути исследования одного и того же факта.
…

Таким образом, относительно любого предмета или объекта во
Вселенной всегда могут быть высказаны две взаимоисключающие точки
зрения, намечены два несходящихся пути исследования, а потому и
развиты две теории, две концепции, каждая из которых создана в
абсолютном согласии со всеми требованиями логики, как и со всеми
относящимися к делу фактами (данными опыта), и которые тем не
менее или, вернее, именно благодаря этому не могут быть связаны
воедино в составе одной теории без того, чтобы внутри нее не
сохранилось и не воспроизвелось то же самое логическое
противоречие. И трагедия рассудка состоит в том, что он сам,
взятый в целом, имманентно противоречив, содержа категории,
каждая из которых столь же правомерна, сколь и другая, а сфера их
применимости в рамках опыта не ограничена ничем, т.е. столь же
широка, как и сам опыт.
Поэтому всегда, и раньше, и теперь, и впредь, по поводу любого
объекта неизбежно должны возникать и развиваться две (в пределе,
конечно) взаимно противоположные теории, каждая из которых
высказывает вполне логичную претензию на роль всеобщей, на
справедливость по отношению ко всему опыту в целом.

Антиномии можно было бы ликвидировать только
одним-единственным путем: выбросив из логики ровно половину ее
законных категориальных схем синтеза, в каждой паре одну
категорию объявить законной и правильной, а другую запретить для
пользования в арсенале науки. Прежняя метафизика так и делала.
Она, например, объявляла случайность чисто субъективным понятием,
характеристикой нашего незнания причин явлений и тем самым
превращала необходимость в единственно объективную категориальную
схему суждения, что вело к признанию фатальной неизбежности
любого, самого мельчайшего и нелепого факта и фактика».
Вывод Канта: изгнание противоречия из логики ведет к
утверждению законной, правильной только одной категории из
полярной пары. Это есть антидиалектический метод познания.

Историческое основание монистического подхода в философии –
это «метафизический метод мышления»:

«Именно поэтому-то Гегель несколько позднее и назвал
указанный метод мышления метафизическим. Он и в самом деле был
характерен для прежней – докантовской метафизики, избавлявшей
себя от внутренних противоречий за счет простого игнорирования
ровно половины всех законных категорий мышления… Но при этом
сразу же вырастает и требует решения роковой вопрос, а какую
именно категорию из полярной пары предпочесть и сохранить и какую
выбросить на свалку, объявить "субъективной иллюзией"? Здесь,
показывает Кант, никакого объективного основания для выбора нет и
быть не может. Решает чистый произвол, индивидуальная склонность.
И потому обе метафизические системы равно оправданны (и та и
другая проводит равно универсальный принцип) и равно субъективны,
так как каждая из них отрицает противоположный ей объективный
принцип».

Так и поступает монизм, следуя своей сути. В обнаженном виде
монизм открыто «выбрасывает на свалку»: материю в субьективном
идеализме; дух, сознание в вульгарном материализме. Видимостью
диалектического взаимоотношения духа и материи монизм
прикрывается в формах объективного идеализма и диалектического
материализма.